Земля Жар-птицы. Краса былой России - страница 41

Царь Михаил был задумчив и кроток. Он редко позволял себе улыбнуться или засмеяться на людях. Однако в кругу семьи Государь часто был весел, он держал при Дворе многочисленных шутов и карликов, разодетых в ярко-синие либо красные платья. Он любил петь народные песни, и предметом его особой гордости был орган, заказанный в Голландии. Не отличаясь крепким здоровьем, Михаил редко участвовал в выходах. А когда приходилось это делать, ему было так трудно передвигаться в тяжелом царском золотом наряде, что боярам случалось поддерживать Государя. В 1645 году неожиданно умерли два старших сына Михаила, и Царь был так потрясен горем, что рыдал день и ночь и всего через несколько месяцев, 15 июля 1645 года, и сам сошел в могилу, не перенеся ударов судьбы. По мнению докторов, причиной его смерти была скорбь по любимым сыновьям.

Для России семнадцатый век был временем значительных перемен. Новые идеи стали проникать в прежде изолированную от мира Московию — идеи, которые породили грандиозные последствия в следующем, восемнадцатом столетии.

Второй царь из рода Романовых, Алексей, правил уже изменившейся страной. Современник английского короля Карла II, он царствовал тридцать лет. Алексей был воспитан в традициях старой Московии, но вместе с тем он заигрывал и с поборниками нового, проявляя в своих поступках уважение к прошлому и тягу к нововведениям. Он вступил на трон, как и его отец, в шестнадцатилетнем возрасте. Это был молодой человек атлетического телосложения, ростом под два метра. Алексей долгое время жил в деревне и пристрастился к охоте. Он особенно любил соколиную охоту, забаву рыцарских времен, в которой достиг таких успехов, что написал руководство для сокольничих. В семнадцать лет Царь выбрал себе в жены набожную девушку, Марию Милославскую, любившую старинный уклад. Алексей и сам был столь глубоко верующим, что его прозвали «Боголюбцем». Он так искренне принимал все церковные догмы, что в двадцать лет, под давлением тогдашнего строгого патриарха, официально отменил скоморошество и прочие любимые народом развлечения. (Это действие одобрили бы все европейские пуритане; строгий период в России совпал со временем, когда Кромвель в Англии запретил народные обряды танцев вокруг майского дерева и театр.)

Набожность Алексея была безграничной, и его доктор, англичанин Самюэль Коллинз, писал: «Он никогда не пропускает церковной службы. Если он здоров, то идет в церковь, а когда болен, церковь приходит сама в его покои. В дни поста он часто посещает заутрени, выстаивая подряд по четыре, пять, а то и шесть часов, отвешивает земные поклоны, иногда до тысячи, а по великим праздникам — полторы тысячи. Во время поста он обедает не чаще, чем три раза в неделю, а между этими трапезами позволяет себе съесть за один раз только ломоть черного хлеба с солью, соленых грибов или огурец, запивая эту еду кружкой некрепкого пива. Он свято чтит Великий пост все семь недель и ест рыбу лишь два раза. Одним словом, никто не превзойдет его в строгости соблюдения поста. Можно считать, что он постится восемь месяцев в году.»

Алексей был соткан из противоречий. По натуре добрый и внимательный к людям, он приобрел себе немало друзей, однако иногда Алексей мог выйти из себя и в гневе осыпать оскорблениями приближенных. Однажды он пинками вытолкал своего дядю с заседания боярской думы. И этот человек, строго соблюдавший посты и проводивший многие часы в молитвах, в то же время любил роскошь и помпезные зрелища.

При Алексее придворные церемонии стали еще более сложными, чем в былые времена, а витиеватое обращение к Царю непомерно длинным и изощренным. В пространном титуле Царя нельзя было ошибиться даже незначительно, за одно случайно опущенное слово виновника сурово наказывали. Однажды сокращенное обращение к русскому царю в государственном документе стало поводом для войны с Польшей. Как «ясное солнце», Алексей восседал на серебряном с позолотой троне в окружении знатных бояр в подбитых горностаем богатых одеждах. Его посох и корона сверкали драгоценными камнями. Царское платье для торжественных церемоний было таким тяжелым, что в нем практически невозможно было двигаться.