Зенит Левиафана. Книга 2 (СИ) - страница 48

Он осмотрел пустынный пейзаж. Справа и слева маячили острова, имен которых он не знал, а впереди уже виднелся Буг. Также называлась и рыбацкая деревушка, расположенная в южной части узкого мыса. Буг плавно переходил в полуостров Виттов, на северной оконечности которого стояла Аркона, как говорят — с незапамятных времен.

Въехав на Буг, отряд вновь перестроился. Здесь не было дороги, так что воины двигались рассредоточенным строем. Яромар позволил это, так как опасности не предвещалось — он послал Огула и Буяна вперед на полет стрелы, это были его лучшие разведчики, от глаз и ушей которых не сумеет укрыться ни один враг.

Мидас поехал вперед к командиру отряда, а кобылка Карна поравнялась с жеребцом сурового воина, аура которого буквально истекала лучистой мощью. Парень нехотя выудил из нее возраст витязя — ровно тридцать три года, он был самым молодым в дружине Арконы.

Витязь внезапно свесился с коня и залихватским движеньем подобрал с земли пучок сверкающих бирюзовых цветков. Не сорвал, а именно подобрал, столь плавным было его движение. Горечавка уже отцветала и это чудо, что она встретилась им на пути. Снег успел хорошенько припорошить цветки, но яркая бирюза невесомых лепестков проглядывалась даже сквозь серебристый налет снежинок.

Карн почувствовал горьковатый луговой аромат с едва различимыми медовыми нотками. Он и сам удивился тому, как в последнее время обострилось его обоняние.

— Цветы, — прошептал он. Не воину, скорее самому себе, просто так, инстинктивное желание констатировать очевидное.

— Горечавка, — ответил Страж рассвета, улыбнувшись. Карн почувствовал его доброжелательность и повернулся к витязю лицом. Это Мидас с легкостью улавливал его мысли и намерения, другим людям он должен был демонстрировать их более явно.

— Для девушки, — продолжил воин, ни капли не смутившись, однако его голос стал заметно теплее. Он был высок и широк в плечах, могуч и похож на медведя, от такого едва ли ждешь нежности и теплоты. Тем не менее, сейчас внешняя аура воина выглядела именно так — переплетение молочных и песочных тонов. — Она ждет меня в Арконе.

— Я думал, там все девушки служат при храме, — Карн продолжал ехать, повернувшись к воину лицом, чтобы поддерживать видимость зрительного контакта.

— Не все, — покачал головой Страж. Ветер вновь подул в сторону Карна и его носа коснулся аромат горечавки, несравненный аромат добра. Не зря ее использовали в народной медицине на всех континентах. Трава с таким запахом может быть только целебной. — Аркона город-крепость, а не город-храм, хотя многие думают иначе.

— Знаешь, там, откуда я родом, цветы для девушек обычно не срывают в поле, — улыбнулся Карн, внезапно поймав себя на странной мысли. — Их покупают.

— Покупают? — в голосе воина звучало неподдельное удивление. Горечавку он аккуратно завернул в льняную тряпицу, алую, как его плащ, и закрепил сзади у седельной сумки. — Цветы? Но это же как… покупать землю! Или воду! — он засмеялся, высоко и раскатисто. Потом посмотрел на Карна, который лишь коротко и печально улыбнулся. — Погоди, серьезно?.. Из какого безумного мира ты пришел?

Мидас в тот момент вел беседу с Яромаром, старшим над дружиной Арконы. Они двигались уже по полуострову Виттов, слева от них раскинулось Море балтов, справа усилившийся снегопад равномерно застилал чахлые каменистые равнины до самого горизонта. Они должны были въехать в ворота крепости через пару часов.

— А зачем такие яркие плащи? — спросил фригийский царь. Он думал над этим с того самого момента, как много лет назад впервые услышал о Стражах рассвета, которых часто узнавали именно по алым плащам. — Не лучше ли что-нибудь менее приметное? Что позволит воину как можно дольше скрываться от глаз врага.

— А зачем воину скрываться от глаз врага? — хохотнул Яромар. Он был даже крупнее того витязя, с которым говорил Карн. И если тот напоминал медведя, то Яромара справедливо было назвать предводителем войска медведей, коли могучие звери решили бы собрать таковое.

Встречный вопрос сбил Мидаса с толку и тот замешкался.

— Русы не скрываются от врагов, друг мой, — пробасил Яромар, почесывая бороду цвета поспевшей пшеницы, заплетенную в две тугие косы. — А Стражи рассвета и подавно!