Зенит Левиафана. Книга 2 (СИ) - страница 51

Карн попытался представить, что эти существа могли натворить в Ра, и по его спине пробежал холодок липкого ужаса. В памяти всплыла эпидемия Черной Смерти в середине XIV века, потом он вспомнил эпидемию оспы в Новом Свете, желтую лихорадку в Северной Америке, убившую 29 тысяч наполеоновских солдат из отряда в 33 тысячи… Тот рассказывал ему, что это были вовсе не болезни, а единичные эксперименты серых по переброске тварей из Лимба в Ра. Всего несколько особей — и тысячи смертей, десятки тысяч, сотни.

А потом один из воинов внешнего кольца коротко рыкнул и упал на колени. Он тут же поднялся, принял удар сегментированного хвоста на щит, ушел в сторону от когтистой лапы и всадил клинок в нижнюю часть головы химеры, так что окровавленный металл вышел из ее вытянутого затылка. Однако он упустил мгновение, всего одно мгновение, которого другой химере хватило, чтобы проскочить мимо и вонзиться желтыми, покрытыми черной плесенью, клыками в шею застывшего на одном колене Милана.

Заговоренное полотно кольчужной бармицы могло выдержать многое, но не зубы порождения Лимба. Химера сломала половину из них, но остальные добрались до горячей плоти воина. Тварь отпрыгнула от человека, держа в пасти всю левую часть его шеи. Милан, вырванный из транса, завалился на бок, инстинктивно прижимая руку к ужасной ране.

Мидас тут же соскочил с лошади, слитным движением выхватывая скрамасакс и бросая его в голову твари. Нож двигался со скоростью молнии, в безумной круговерти снега и грязи его невозможно было различить. Он ударил химеру в правую часть головы, ее шатнуло, а когда она восстановила равновесие, древний бог был уже рядом. Он вырвал скрамасакс из ее хитинового панциря, та утробно зарычала и попыталась укусить врага. Мидас сместился в сторону, пропуская голову монстра перед собой, и ударил ее ножом в шею. Довершая успешную атаку, бог пнул чудовище по трехпалой ноге и когда та тяжело рухнула на одно колено, вогнал скрамасакс ей в затылок.

Внутренним зрением Карн видел, как раненый Страж рассвета из внешнего кольца гаснет. Витязь завалился на спину с разорванной грудью, его меч и щит выпали из ослабевших рук. Но оружие тут же подхватил Мидас, заняв место павшего и вновь сомкнув редкий строй.

Карн ощутил, как после смерти Милана магматический столб дрогнул и остановился, коронные разряды начали угасать, энергетическая конструкция зашаталась, готовая вот-вот развалиться. Милан был стержнем, направляющей для объединенной силы Круга.

Парень спрыгнул с кобылы и упал на колени перед мечом погибшего витязя. Воткнутый в землю клинок пылал перед ним смесью золотых и алых лепестков незримого огня, образуя одно из шестнадцати оснований, поддерживающих магматический столб. Карн глубоко вздохнул и ухватился за его рукоять.

Несмотря на чудовищный холод колдовской метели, бушевавшей на границе двух миров, обмотанная кожей сталь обожгла ладони, но парень лишь плотнее стиснул их, сливаясь с мощью клинка и становясь единым целым с колоссальным энергетическим образованием, что создали воины Круга. Их энергия окатила его приливной волной и забрала прочь, разметав чувства вверх, вниз и во все стороны. Он обнажился и стал алым столбом магматического пламени, рожденного сердцами шестнадцати боевых братьев.

Карн некоторое время изучал структуру конструкции, ее силовые узлы и линии энергий, задающих функционал. Парень понял — он не сможет повторить то, что делают Стражи рассвета, для столь тонких манипуляцией жизненной силой нужны годы тренировок. Он поступил проще — начал отдавать саму суть своего существа, скармливая его урагану Лимба, по чуть-чуть, буквально — по молекуле. И этого оказалось достаточно, чтобы огненный столб вновь начал расти, коронные разряды невиданных цветов снова заструились по его кромке, разбрасывая шипящие искры антиматерии, а химеры вокруг заревели с новой силой, подпитывая бушующий ураган своей злобой.

В то же мгновение Мидас четко осознал, что держит в руки произведение смертельного искусства. Клинок Стража рассвета был великолепен — длинный и легкий, с тонкой рельефной рукоятью, обтянутой плотной кожей, и коротким прямым перекрестьем с рунической гравировкой. Вес клинка едва достигал килограмма и фригийский царь пообещал себе расспросить Яромара о том, из какой стали кузнецы Арконы делают свое оружие, ибо подобного ему не доводилось видеть.