Зеркала и лица: Солнечный Зайчик - страница 13

Успех был полный. Успех художественного руководителя, спектакля, коллектива в целом. И Лили Эванс! Она словно летела на гребне высокой волны. Парила, легко и свободно, выплетая из слов, мелодий и жестов живую ткань действия. Зрители были её зеркалами. И она отражалась в них так полно, как только могла.

Однако в центре зала присутствовало самое упрямое, злое, неприрученное зеркало. Когда маленькой Герде взорвавшийся аплодисментами зал охапками потащил цветы, черноволосый мальчик пошел к выходу. Будто отбыл тяжелую повинность и наконец освободился.

Лили с тоской смотрела ему вслед. Смотрела, как он медленно удалялся.

Далекий. Равнодушный. Холодный. Как звезда на ночном небе.

Счастливые и гордые родители расставляли огромные букеты по дому. Петуния сидела, надувшись от зависти. А Лили хотелось закрыться в комнате и выплакать накопившуюся досаду.

Да кто он такой вообще?! Что о себе возомнил?!

На следующий день Лили Эванс ни разу не посмотрела на привычное место за четвертым от себя столиком. Туда, где по-прежнему читал свои книги мальчик.

Вечером, сидя на мокрых от инея качелях, Лили воображала, как говорит Петунии:

«Эти страшные ночи я ни миг не сомкнула глаз! Как же я мучилась! Меня донимали видения, Нелли! Как нелепо! Я воображала, что, хотя люди ненавидят друг друга и презирают, меня они не могут не любить…».

От жалости к себе на глаза Лили наворачивались слёзы.

— Лили! — донесся с кухни голос матери. — В дом — быстро! Ноги застудишь — соплей не оберёшься!

Лили стало смешно. Уж больно контрастен переход между миром её внутренних страданий к простуде со всеми неромантическими атрибутами.

Что ж? Она не будет расстраиваться. Всё равно рано или поздно она заставит этого угрюмого гордеца думать о себе.

Не будь она Лили Эванс!

Петуния с любопытством посмотрела на младшую сестру:

— Какую каверзу опять задумала?

— Не скажу, — обиженно отвернулась Лили.

— Зря. Может, я смогла бы тебе помочь?

— Это ты-то?! Смогла помочь?! Смогла бы посмеяться, это уж точно!

— С какой стати мне над тобой смеяться?

— Будешь. Я тебя знаю.

— А вот и нет, — скрестила руки на груди Петуния. — Вот и не буду.

Лили хотелось поделиться. Она устала носить в себе своё безумие.

— Я… — она вскинула глаза на сестру, стараясь проглотить вставший в горле ком. — Туни, помнишь Снейпа?

Брови Петунии удивленно приподнялись:

— Этого урода?

— Я больше ничего тебе не скажу! — разозлилась Лили. У неё на лице даже пятна выступили.

— Лили, подожди! Лили! Я вовсе не хотела тебя обидеть! Конечно, я помню Снейпа. Что дальше?

Лили с удивлением осознала, что дрожит. Да что с ней такое?

— Я хочу с ним познакомиться, но незнаю как! — с отчаянием призналась она сестре.

— Вообще-то, тебе рано думать о мальчиках, — фыркнула Петуния.

— Да какие мальчики?! — возмутилась Лили.

— Действительно, твой Снейп в своих старинных кружевах больше на бабку похож, чем на мальчика. Чего тебе приспичило с ним знакомиться-то?

— Он смотрит на меня как на пустое место! — яростно выдохнула младшая Эванс, заломив руки.

Сей театральный жест вновь вызвал насмешку у старшей сестры:

— Подумаешь! Больной на голову, он на всех так смотрит.

— Я не позволю ему меня не замечать!

— Бог мой! — скривилась Петуния. — Тщеславная дура! Самовлюбленная ослица, вот ты кто, Лили. Не замечает он её, видите ли! Вся школа замечает, а какой-то чудак не замечает, — трагедия всея жизни!

— Туни! — укорила Лили. — Ты обещала, что не будешь насмехаться.

— Ладно. В чем проблема-то, а? Испробуй старинное проверенное средство: урони что-нибудь, попроси поднять. Всегда работает.

Лили всю ночь ворочалась с боку на бок, представляя себе выражение лица Снейпа. Даже во сне ей снились злые, черные, непроглядные, как тьма, глаза.

Утром она особенно тщательно заплела волосы, выбрав любимую прическу — «французскую» косу, оставив у висков свободно виться несколько непослушных прядей.

Глядя на своё отражение, Лили задавалась вопросом — хватит ли у неё храбрости выполнить задуманное? В конце концов, этот угрюмый мальчишка не тигр? Не съест её. Ну, в крайнем случае, просто развернётся и уйдет. Что тут страшного?