Зеркала миров - страница 14
Не знаю, сколько сейчас Героев в Галерее. Число их растет пропорционально росту человеческой активности в Космосе. Курсантов готовят на пределе психофизических возможностей. Выпускник Космоколледжа отличается от обычного землянина, как полубог Геракл от смертного троянца.
"Надземельцами" летный состав именовали официально затем, чтобы отделить нас от работников стационарных космостанций, лунных и марсианских поселенцев, специалистов инфраструктуры космоса. Из этого "Над..." струился свет околобожественной значимости. Так создавался престиж, и так росло население Галереи. А действительный смысл гордого "Надземелье"... В своем элитарном круге опытные космолетчики именовали себя "безземельцами". Но сколько из них так и не успели дать себе истинную оценку? Став капитаном, я попытался препарировать стратегию кураторов Космоколледжа. Но альтернативы действующему порядку не нашел. Похоже, безмерные цены продвижения в Небо нельзя было сбросить ни на один пункт, ни на одну жизнь. "Надземельцы" платили дань беспрекословно: людскими жертвоприношениями и невозможностью оставшимся в живых вернуться в обычное земное бытие.
Программу подготовки курсантов полностью засекретили после моего выпуска. Федерация опять уступила Цеховым вождям. Что и зачем скрывать? И от кого? Теорию и практику космонавигации? Курс обеспечения безопасности космических строек? Или психологические основы контакта с внеземными цивилизациями? Ну, может быть, некоторые моменты психофизической подготовки, закрученной вокруг интегрально-восточной системы.
Мало что могу вспомнить в деталях. Разве что трехмесячное участие в научной экспедиции Академии Розы Мира. Знаменитые пещеры Марса... Свежие, не тронутые земным любопытством, - их только что открыли. Открыли и через месяц закрыли. Почему закрыли, и сейчас не знаю. Марсиане не оставили нам ничего из своей технологии. Только образцы искусства, исполненные невероятно живыми, превосходящими диапазон человеческого восприятия, красками. Мне повезло. В прорытых под пирамидой Вечного Ужаса ходах я нашел два осколка неизвестного прозрачного минерала. О, то были волшебные камни! В глубине их светили и двигались мириады искр-огоньков. Сравнить было не с чем. Земля еще не имела ни "Ареты", ни ее Путевого Шара. Если Шар сделать твердым и разбить на куски, получится примерно то же.
Один камешек я подарил Илоне в день ее двадцатилетия под видом амулета. Он ушел вместе с ней. Тот день рождения она встретила стажером на рейсовом крейсере-челноке "Луна-Фобос", командование которым я только что принял. Второй камень вошел в коллекцию Цеховой Академии.
Ничего не вернуть. Словно и не было ничего.
...Где-то шла настройка. Экран Перископа лихорадило. Изображения наслаивались друг на друга, искажались... Я понимал: сталкиваются разновременные пласты моей памяти, идет ориентированный психопоиск. Неужели все-таки вакуум? И возможно ли отсюда воздействовать на свое прошлое? Изменить хоть что-то?
Поток воспоминаний продолжал течь, меняя направления и скорость, натыкаясь на пороги...
Режим посещения Колледжа "посторонними" ужесточался не раз. Пошла охота за методиками и отдельными приемами обучения космолетчиков. В то время как и Цеха, так и федеральные органы отрицали за собой такой интерес. Курсантов перестали допускать к участию в континентальных спортивных состязаниях. Впрочем, закрыли от нас не только спорт. Любые конкурсы вне стен Колледжа стали табу.
Из экипажа "Ареты", кроме меня, школу Космоколледжа прошел Агуара. В какое время - не знаю. Лет он моих, но я его там не встречал. И общих на двоих знакомых по Колледжу у нас нет. Но то, чем он обладает, можно получить только там. Почти мгновенная реакция мысли; точность выводов, решений, действий... И, конечно, взрывная сила и феноменальная выносливость. А еще: иной, не общеобычный, склад ума, иное мышление, иная логика. Отсюда замкнутость, элитарность. И, - престиж профессии. Многое из этого в Агуаре сейчас не проявляется. Он хорошо себя контролирует.
Экран вернул-таки Илону в розовом. Тропинка в том месте проходит рядом со скалистым обрывом. Сейчас я хорошо вижу: море на редкость спокойное, от берега до горизонта в полосах нежных тонов, от голубоватого до зелено-фиолетового. Отраженная радуга моря... Недалеко, - желто-серое пятно рифового поля. Предупреждающих знаков не вижу и теперь. А службе охраны жизни на Земле народ доверяет абсолютно. И я, стоящий в престижном комбинезоне, был частичкой народа. И знал: особого риска в красивом прыжке в воду нет. Всего-то до воды метров двадцать.