Зеркальный лабиринт мести - страница 11

Кроме этого, имелись еще ближайшие сотрудники Ирдышина, одна из которых, Нинель Львовна Зелейко, и сидела в данный момент перед Егором. Он находился в ее кабинете вместе с сыном хирурга Петром. Тот – высокий, стильный, уверенный в себе – был явным любимцем Нинель Львовны. А вот к гостю из агентства «Закон и порядок» личная секретарша Ирдышина отнеслась с явным подозрением.

– И все же я бы попросил вас повторить то, что вам известно, еще раз, – произнес Егор без тени улыбки.

Нинель Львовна метнула на него злобный взгляд, поправила ворот блузки и произнесла хорошо поставленным голосом:

– К сожалению, у меня так много дел, ведь завтра открывается центр красоты…

Инициативу перехватил Петр Ирдышин. Чарующе улыбнувшись, он произнес:

– Нинель Львовна, прошу вас, сделайте, как говорит Егор Александрович. Это крайне для нас важно!

– Петр Олегович, конечно! – расплылась Зелейко в улыбке и снова метнула неприязненный взор в сторону Егора. Тот внутренне усмехнулся – кажется, эта особа была отменной актрисой.

– Рассказывать-то, собственно, нечего. Как вы видите, мой кабинет располагается непосредственно около кабинета Олега Петровича. Вчера утром на девять часов у него была назначена операция. Вот документы, операция началась даже немного раньше срока – Олег Петрович крайне пунктуален и не любит транжирить время, ни свое, ни пациентов. Операция началась в 8:47, закончилась в 11:03. После этого Олег Петрович принял душ, сделал несколько звонков по мобильному, перекусил и около двенадцати появился в своем кабинете. И в 11:56 он мне позвонил по внутреннему телефону, вот, смотрите, звонок остался в памяти аппарата. Попросил зайти к себе и презентовал… Презентовал эту ужасную анонимку!

Ее острый нос задергался, а глаза за затейливой оправой очков гневно распахнулись.

– Как низко пал тот, кто посылает подобные идиотские послания! Олег Петрович был вне себя, мне даже пришлось его успокаивать…

Ага, значит, хирург очень даже испугался, когда впервые увидел это письмецо. И оно произвело на него неизгладимое впечатление. Это крайне важно.

– Подлые, гадкие людишки! – продолжала плеваться ядом личная секретарша. – Такого уникального специалиста и золотого человека – и так оскорбить! Уму непостижимо!

Егор быстро взглянул на сына хирурга – тот мерно качал головой, однако думал, кажется, о своем. Интересно бы знать, о чем именно?

– Когда вы заходили в кабинет Олега Петровича в то утро? – прервал ее стенания Егор.

Нинель Львовна опешила, потом машинально поправила очки и произнесла:

– Молодой человек, что вы хотите сказать? Вы что, обвиняете меня в том, что именно я подложила шефу эту подлую анонимку? Я не потерплю…

Настало время расставить точки над «i». И поставить несносную особу, которая все это время ужасно действовала Егору на нервы, на место.

– Факт остается фактом: кто-то подложил письмо на стол Олегу Петровичу. Причем произошло это между примерно половиной девятого, когда он перед операцией был у себя в кабинете и работал за компьютером, и зафиксированным вами звонком без четырех минут двенадцать. Когда утром Олег Петрович находился у себя в кабинете, никакого письма там еще не было, оно появилось в его отсутствие. Кто-то положил его самым демонстративным образом на письменный стол, причем так, что не увидеть его было невозможно. Так же и для тех, кто в это время входил к нему в кабинет. И если отбросить версию, что письмо материализовалось из воздуха, то следует признать, что его кто-то подложил и что произошло это между половиной девятого и без четырех минут двенадцать. Итак, вы заходили в этот временной промежуток в кабинет шефа?

Его ироничная, произнесенная спокойным тоном речь отрезвила Нинель Львовну. Уставившись на Егора, дама после короткой заминки произнесла:

– Да, заходила. Например, чтобы положить утреннюю почту. А затем – чтобы принести документы на подпись. И было это… Подождите…

Она зашелестела бумагами на своем столе, потом быстро сверилась с компьютером и сказала:

– Это было около десяти часов. Папку с документами на подпись я положила на стол Олегу Петровичу, как это делаю всегда. И никакого анонимного письма там, клянусь, не было!