Зеркало Души - страница 4

Он покидал родную страну навсегда, преследуемый полицией, с кровью незнакомой женщины на руках и крепнущей уверенностью в собственном безумии. Ничего себе учебный год начинается…

Рю лежал на койке, глядя в сторону небольшого решётчатого окошка. Он был в тюрьме. Люди просто засадили его в тюрьму, невзирая на призвание, невзирая на наследие. Но они ничего ему не говорили. Уже третий день.

Третий день всё его общение ограничивалось визитами тюремщика, приносящего еду, издёвками немногих других заключённых, да подслушанными разговорами полицейских. Но в этих разговорах крылось нечто, дающее надежду. Кто-то хочет его освободить. Кто-то могущественный. Одно лишь имя: Согаи Нарьяна.

Хотя это имя было довольно известным, Рю не знал его. Его знания о внешнем мире были… довольно-таки ограничены. В общем-то, хоть он и грезил о высоком предназначении, его мир ограничивался небольшим сообществом. До недавнего времени…

Вспоминать большее отчаянно не хотелось. Последним, что он помнил, был взрыв. Взрыв 'Ямато-21' — Боевой Человекоподобной Единицы, прикрывающей поле боя, управляемой Одариги Ёсикава — его отцом. Когда Интерсигма внезапно вывела на поле боя свою превосходную БЧЕ, 'Ямато-21' вместе с пилотом отправились в последнее путешествие на небеса в странном свете взрыва, не свойственного ни взрывчатке, ни топливу. Что-то разорвало машину изнутри по воле пилота. Рю плохо разбирался в технике, но догадывался, что БЧЕ обладала каким-то модулем самоуничтожения. 'Ямато' не мог им не обладать. Последние слова в мини-гарнитуре звучали как 'Банзай! Япония!'. И он даже знал, кому они адресовывались. Это был завуалированный приказ отступить и скрыться для него. Пусть лидер 'Воинов Аматерасу' никогда бы в этом не признался, но он кричал эти слова не для своих солдат, а для Рю. Надежда. Что ты не смог, но кто-то сможет позже. Единственным, что двигало организацию вперёд всё это время, была надежда на Новую Японию, и Рю был живым доказательством того, что она не бесплотна. Нашу Новую Японию, а не их! Их Япония была полна сигма-преступлений и бессмысленных попыток получить власть, которая не должна быть доступна человеку. Власть над небесными ками. Как будто им мало было, что изгадить на земле, они решили подчинить самую тонкую ки, которую только знали, в то время, как людям Японии нужна была безопасность и надежда на будущее. Рю не знал, что за проект его отец имел в виду, но он не мог не верить, что это правда. Если люди превращают других людей в сигма-вещи ради удобства и силы, то не остановятся так просто на этом. Всё правительство так и подыгрывает этой идее 'сигма-прогресса', словно всех этих преступлений не существует. Рю не знал, что именно планировал сделать с этим его отец, но он слышал, как называется то, на что он собирался делать ставку, чтобы изолировать Японию от грязи… правда, для того нужно было захватить власть в Японии… 'Занавес Аматерасу'. Что бы это ни было, определённо это была величественная задумка. Но узнать подробности теперь уже никогда не удастся. Чёртово страшное слово 'Никогда'… 'Воины Аматерасу' были разбиты. Если кто-нибудь чудом и уцелел, то теперь всё потеряно для него. Мать и отец погибли, оставив организацию без лидеров, а её символ — Рю-но-ками — находился в плену, из которого, казалось, не было выхода.

Таковы были мысли странного юноши с зелёными волосами и глазами, одетого в еще более странное белое кимоно, выпачканное старой кровью настолько, что на белое остались лишь намёки в виде пятен чистого цвета. Маски тенгу из театра Но и мечей с ним больше, естественно, не было. Налобную повязку тоже отобрали… а вот красноречивее всего о его 'подвешенном' статусе говорил тот факт, что он всё ещё был в той же одежде 'Воинов Аматерасу'. Вражеские начальники словно сомневались, какой именно статус ему придать, и просто 'заморозили' его дело. Губы Рю были разбиты, а лицо 'украшали' множественные ссадины. Кажется, это результат первичного общения с местными 'спецами', которые потом решили просто оставить 'фанатика', признать своё поражение. Рю точно не помнил что было, но кажется он так ничего и не сказал, кроме странной фразы об отсутствии намерения убивать 'Тайси'… впрочем, ему не о чем было говорить, он ведь был 'духом' организации, а не 'мозгом' или 'ушами'. Даже своего имени он так и не назвал.