Зеркало перемен. 3. Приносящая надежду - страница 46

В поле ночевали дважды. Палаток они с собой не брали, но эльфы мгновенно сооружали нечто вроде шалаша для шута и Лены, а сами спали прямо так, и Маркус тоже прикидывался эльфом и уверял, что ему вовсе не холодно. Погода была, правда, не морозная – минус один-два, даже нос не пощипывало. Но все прочие ночи они останавливались либо возле ферм, либо на постоялых дворах. На фермах Лене была обеспечена отдельная комната, а остальные либо спали вповалку на полу в другой комнате, либо так же вповалку дрыхли на сеновалах. По этой дороге эльфы ездили уже регулярно, и никакого удивления на лицах людей не было, и никакой неприязни тоже. Что они, не люди, что ли, эльфы эти… Мечта Лиасса начинала реализовываться. Братьев Умо бы еще отловить… сколько их осталось – один, два? Вряд ли больше, не бывало у эльфов так много детей. Впрочем, это может быть и не родовое имя, а нечто вроде названия тайного общества. Или не тайного. Тогда их может быть еще довольно много.

Целитель не хотел быть гонцом, принесшим печальную весть. А эльфы вроде как не убивают друг друга. Лиасс своих приучил, но у эльфов Сайбии такого тоже не водилось, да и в иных мирах тоже, а Дарт так и вовсе не понял ее вопроса: как это эльф может своего убить? это шутка такая? даже и не смешно. Братья Умо такого золотого правила не придерживались. И даже находили единомышленников бог знает где. В том числе среди некромантов. Наверное, и у эльфов попадаются отморозки, которых можно уговорить стрелять в собрата, умалчивая, что он по совместительству еще и Владыка. Или заставить? Или просто подсказать?

Сайба зимой выглядела очень симпатичным городом. Их появление фурора не вызвало, более того, прошло незамеченным: даже черные эльфы примелькались. А Лена очень не хотела быть узнанной – и получилось. По ней скользили равнодушными взглядами и забывали через секунду. У ворот дворца, конечно, стоял караул, и один гвардеец Лену узнал просто потому, что не раз видел раньше, так что для установления личности их не останавливали, но послали за королем. Родаг прибежал столь же резво и несолидно, как бегал и в юности, на радостях расцеловал Лену, поздоровался с эльфами и Маркусом, а шута на мгновение обнял – и надо было видеть фейерверк эмоций в сине-серых глазах.

Зеленые комнаты на третьем этаже были тесноваты для всей компании (по мнению короля), но эльфы наотрез отказались расставаться с Леной, поэтому в комнату мужчин поставили еще две кровати для Милита и Гарвина. Подразумевалось, что черные эльфы на ночь будут раскладывать матрацы на полу в гостиной, но так как шут, естественно, спал в комнате Лены, а один из эльфов непременно дежурил (развалившись в удобном кресле), то спальных мест вполне хватило. Мужчины не ощущали никакого дискомфорта. Ну и четыре человека в одной комнате, ну и что? А хоть и десять. Кровать есть, постель есть, даже не так чтоб очень тесно, и вообще, какая разница, где спать?

На второй же день шут, виновато улыбнувшись, надел черную шелковистую куртку с вышитой серебряной короной. Когда Лена подступила к Родагу с расспросами, тот тоже улыбнулся виновато.

– Нет, Светлая, я не собираюсь использовать его для каких-то тайных поручений. Тем более без твоего ведома. Просто… так почти как раньше, понимаешь? Он ведь вообще не изменился. Как было ему тридцать с небольшим, так и осталось.

Шут не возражал против этой своей униформы, даже развлекал гостей неизвестными в этом мире балладами – нахватался по дороге, веселил, метко и беззлобно шутил. Как раньше. Как когда-то, когда он еще не потерял себя. Это радовало короля и доставляло удовольствие самому шуту. Словно оба вернулись в юность.

Появлению Лены особенно обрадовался Кир Дагот, Верховный охранитель. Пожизненная должность, наверное. Ему было уже лет под шестьдесят, если не больше, но Лене даже показалось, что он почти не изменился, разве что залысины стали еще глубже да нос еще тоньше. Теперь точно в каждую щелочку пролезет. Бог мой, почти пятнадцать лет! Целая жизнь – словно пятнадцать месяцев. Разных – замечательных и тоскливых, полных счастья и полных боли. Такие друзья… Такая любовь… Такая замечательная жизнь, черт возьми!