Зеркало Утгарда - страница 7

Кажется, ситуация безнадежная, но тут издали звучат слова, произносимые нараспев хрипловатым женским голосом: …Hestur or svikara Sem svikara faiddi Merkt med ormr i auga Konan ormr hringr i sig Taktu mig til fryst jorn… Тут Кай чувствует, что вместо человеческих конечностей, у него восемь сильных ног с жесткими копытами. Теперь он легко ловит грунт копытами и, энергично отталкиваясь, движется, преодолевая поток водоворота. Вот, он выходит из воды — и просыпается…

Ощущения во сне были такими яркими, что после пробуждения, Кай несколько минут разглядывал свои руки и ноги, чтобы убедиться: их в сумме четыре, и на них нет копыт. Следующим его действием было записать по памяти слова висы, услышанной во сне. Стилистически это, несомненно, была виса (элемент скальдической поэзии, который в древней Скандинавии играл роль кирпичика для составления саги). Некоторые висы, по мнению викингов, обладали силой заклинаний, и эта виса, кажется, была из таких.

В течение дальнейшего ходового дня, Кай использовал все остановки для расшифровки архаичного скандинавского (или протоскандинавского) диалекта, на котором сочинена услышанная виса. Применив к висе последовательно несколько сетевых словарей, Кай получил приблизительный перевод, полный скальдических иносказаний – кеннингов:

Конь предателя Что предателем рожден Меченый змеем в глазу Хозяйка змеев зовет тебя Вези меня на замерзшую землю

Ясность была лишь с конем. Безусловно, это Слейпнир, конь Одина (носящего кеннинг «предатель воинов»), и рожденный Локи (носящим кеннинг «тот, кто смешивает небо с предательством»). Сложнее обстояло дело с хозяйкой змеев. Речь шла о некой богине, желающей попасть в Нифльхейм, ледяную вотчину хримтурсов (инеистых великанов), однако о какой именно богине – Кай так и не смог угадать.

…

Следующая стоянка с ночевкой была в деревне Куккола, на реке Турнеэльвен, которая обозначает границу между Швецией и Финляндией. Находясь севернее Хапаранда, эта деревня считается уже частью Финской Лапландии и, соответственно, туристический сектор изобретал «древний фольклор», дополняющий сказочный ландшафт, в общем, типичный для бассейнов порожистых ледниковых рек. Мотель, в котором по графику остановился Кай, носил название «Усадьба воронов». Это был явный новодел, если не считать нескольких валунов, притащенных во двор для колорита. Но на стене имелась табличка, сообщающая, что тут в IX веке прошел викинг Оттар Халголанд на драккаре, двигаясь вверх по реке в страну бйармов. Как проверить, прошел он или нет? Тут же отмечалось, что Оттар завез сюда пару воронов, потомки которых живут в усадьбе по нынешнее время, и это был явный фейк. Хотя, Оттар наверняка почитал воронов, как священных птиц Одина, он не потащил бы их в военно-торговый поход, Какой смысл? Впрочем, вороны, как таковые, присутствовали: упитанные, ухоженные и гордые. Они придавали этому мотелю некий особый шарм дизайнерской древности…

…А никакого другого шарма у «Усадьбы воронов» не имелось. Простая ночлежка для умеренных экстремалов, желающих прокатиться на каяке либо рафте по порогам реки Турнеэльвен. Жратва была тоже посредственная: разогретые полуфабрикаты, кофе без кофеина, и одноразовая посуда из экологичного биоразлагаемого материала, который начинал разлагаться уже в процессе еды, и придавал всем блюдам привкус бумажного вторсырья. Когда-то не особенно давно — до моды на «зеленый поворот», тут готовили превосходные финские стейки из оленины с брусничным соусом, но где те времена?..

…Ладно, сойдет и так. Выспавшись и позавтракав, Кай вышел во двор, и сразу увидел персону, подходящую под описание бармена из «Цветочной реки». «Тинка, может чуть старше, такая крепкая, светленькая, стриженая, в сером велосипедном костюме». И эта персона сейчас пыталась воскресить велосипед, похоже, не выдержавший марафона по осенним дорогам Северной Балтии и Лапландии. Персона подняла взгляд на Кая, затем нараспев произнесла:

Hestur or svikara Sem svikara faiddi Merkt med ormr i auga Konan ormr hringr i sig Taktu mig til fryst jorn