Зеркало в руках - страница 12

Мужчины в произвольном порядке молча расстелись в оставшиеся.

Неловкую тишину нарушил тихий шорох — перед каждым из сидящих, в ярко-синей полированной поверхности раскрылось конусное углубление, на дне которого лежал белый пластиковый прямоугольник.

Прежде, чем кто-либо успел протянуть руку вперёд, в воздухе зазвенел искрящийся восторгом голос:

— Друзья мои, должен вас поздравить! С того момента, как каждый из вас, повинуясь неосознанному внутреннему порыву, выбрал кресло за общим столом, вы автоматически включились в охоту. А теперь протяните руку вперёд и возьмите талон с нанесённым на него словом. Отныне и до того момента, пока вы не покинете гостеприимные стены "терраморф-дельта", вам придётся отзываться на слово, которое вы сами выбрали, сев в определённое кресло. Итак, начнём с единственной в нашем обществе дамы. Скажите нам, обворожительная блондинка, как мы должны вас называть?

Заметив нерешительность в движениях девушки, голос добавил:

— Смелее, красавица!

Айви достала тонкую пластинку цвета дымчатого кварца и перевернула её.

— Осчастливьте заинтригованную компанию вашим чудным голоском! — назойливо потребовал голос.

— Альба! — сказала Айви и вздрогнула.

Девушку поразило не то, что новое имя на период охоты так походило на её собственное (хозяин платформы был явно знаком с досье каждого участника), а то, что имя было женским и находилось напротив кресла, в которое она села в последний миг после недолгих размышлений. Подозревать хозяина станции в каком-либо подлоге было бы глупо.

— Отлично! — Зазвенел обрадованный голос. — Альба — со старофранцузского переводится как "рассвет", то есть утренняя песнь трубадура! О небо! Как это поэтично! Для подобной красавицы лучшего имени и придумать невозможно. А теперь, попрошу мужчин раскрыть своё инкогнито. Начнём по часовой стрелке от "утреннего дыхания" "терраморф-дельты" — Альбы.

Слева от Айви сидел "номер пять" — "общительнолицый" добряк. Он с неизменной улыбкой на пухлых щеках извлёк из приёмника карточку и помахал ею в воздухе:

— Розан?!

— Должен пояснить для присутствующих, что розан — это весьма аппетитная булочка в виде розы с загнутыми внутрь краями. — С задушевными интонациями прокомментировал голос.

"Номер пять" немного обиделся.

— Разве я похож на булочку? — надул он пухлые губы.

— Разве вас кто-нибудь подталкивал к этому креслу?

— Н-нет…

— Тогда продолжим. "Номер один" — ваше слово!

Потный толстяк дрожащими пальцами достал свою карточку и буркнул:

— Эпарх…

— Я ошеломлён вашим выбором! — В голосе появились слащаво-льстивые нотки, — ведь Эпарх по-гречески — это правитель, а в Византийской империи — даже градоначальник Константинополя! Боюсь на ниве управления "терраморф-дельта" вы составите мне достойную конкуренцию. Разве не так?

"Номер один" недовольно фыркнул и провёл ладонью по потному лбу.

— А что нам скажет юноша, до сих пор не отважившийся прочесть "этимологический приговор" напротив своего кресла?

— Буффон!.. — несколько удивлённо произнёс "номер два".

— А почему вы изумляетесь, славный юноша? — спросил голос. — Буффон — это всего лишь актёр, иногда пользующийся приёмами шутовства!

— Разве я дал повод так думать? — спросил юноша холодным тоном.

— Может быть и нет, — миролюбиво произнёс голос. — Но если вас не устраивает данное слово, могу предложить ещё несколько звучных псевдонимов на выбор: гаер, клоун, комедиант, комик, паяц, фарсёр, фигляр…

— Достаточно! — стукнул ладонью по столу юноша. — Я готов остановиться на первом слове. Только…

— Что, мой юный друг?

— Я хотел бы получить сатисфакцию после окончания охоты!

— Это абсолютно невозможно!

— Вы боитесь?!

— Ничуть! — Голос просто лучился любовью и обаянием. — Во-первых, по правилам контракта, вы никогда не сможете увидеть моего лица, впрочем, как и я — вашего. А во-вторых, до конца охоты ещё нужно дожить…

— Вы угрожаете?!

— Я объясняю ситуацию, а вы мне мешаете. — Голос на секунду замолчал. — Если обаятельный юноша не имеете ничего против вполне безобидного псевдонима "Буффон", то я могу продолжить?

Юноша промолчал.

— Спасибо, — ухмыльнулся голос. — Итак, у нас остался последний безымянный охотник. Интересно, как он себя назовёт?