Зерна гранита - страница 14
Вечерняя тьма окружила обиженного Пенчо. Дверь после него осталась незапертой на засов. В голове у него шумело. «Неужели возможно такое, неужели это он, мой брат?.. Ведь это он мне принес впервые ту небольшую книжку, «Манифест». Ведь это он в ту черную зиму, когда смерть отняла у него первенца, самого любимого, собрал куски хлеба, оставшиеся с похорон, и принес их нам в горы, в наш лагерь. А сейчас… сейчас он прогнал меня…»
В отчаянии он долго бродил по притихшим сельским улицам.
Ссора братьев не осталась в тайне. Слух о ней обошел это село, пополз в соседнее. Противники ТКЗХ нашли повод похвалить дядю Лазара, стали оказывать ему мелкие услуги и внушать ему, что в их селе нельзя создать земледельческое хозяйство. Подбрасывали ему и грязные идеи. Внушали, что он, как настоящий хозяин, должен выбить ненужные мысли из голов молокососов, а уж если они не поймут, можно и…
Тетя слушала их злые слова и дрожала. Тихо стало в доме, только время от времени ругательства как гвозди вбивались в чистую душу женщины. Даже дети перестали озорничать. Тяжелым стал взгляд дяди. Трудно ей было все это выдержать. Нашла она повод, чтобы отправиться в город, и явилась прямо в комитет.
— Братец, не ходи в село! — заплакала она еще с порога. — Опозоримся. Все говорят, что только ты один настаиваешь на ТКЗХ. Да и к Лазару каждый вечер ходят… Прошу тебя, братец!
Стояла она, стройная, с широко открытыми глазами, и просила своего деверя не ходить к ним. А была она сильной женщиной. Бывало, за ночь дважды замешивала тесто и выпекала хлеб для него и его товарищей.
— Иди, сестра, и не беспокойся. Все наладится. А это отнеси детям. — Он подал ей две книги и пакет с конфетами.
Не прошло и недели, как дядя Пенчо снова прибыл в село. Наступал решительный момент — близилось собрание. Село опустело рано — все вышли в поле. Несколько человек вертелись возле клуба-читальни, ходили вокруг нового трактора, смотрели на него как на диковинного зверя. Тракторист завел его и важно поглядывал на собравшихся.
— Пенчо, если так хорош твой ТКЗХ, почему брата своего не заставишь вступить, а берешься нас агитировать? — спросил его один из крестьян.
Спазмы сжали горло, и дядя ничего не смог ответить. Он схватил ружье и подбежал к трактористу:
— Поехали!
Солнце припекало словно перед дождем. Дядя Лазар жал на поле, а его жена кормила маленького под грушей. Трактор съехал с утоптанной проселочной дороги и остановился у самой межи. Жена Лазара испуганно прижала ребенка к себе, и он заплакал.
Любопытные крестьяне оставили работу и приблизились к трактору.
— Добрый день, братец, — приветствовал Лазара дядя Пенчо. — Отдохни немного! А твой младенец, которого ты назвал моим именем, знатным певцом станет с таким голосом! — Дядя Пенчо подошел к груше, поднял баклагу, попил и опять обратился к своему брату: — Помнишь, брат, что эта груша и нас воспитала?
Только сейчас Лазар поднял голову:
— Ты зачем приехал? Если ты без дел, то я не могу зря время терять. Земля меня ждет.
— По делам прибыл.
— Говори!
Серп блеснул на солнце. По уставшим рукам Лазара стекали капли пота. Повязанное на голову полотенце съехало набок.
Пенчо взял с трактора ружье и двинулся к своему брату.
— Братец, ты что надумал? — воскликнула жена Лазара и вскочила, едва не уронив ребенка на сухую землю.
— Такая, что ли, у вас агитация? — подал голос кто-то из толпы. — На брата своего руку поднимает, тоже мне коммунист!
Братья стояли друг против друга.
— Возьми ружье, Лазар! Я затем и пришел, чтобы отдать его тебе, хотя знаю, что меня многие выслеживают и черные планы строят. Не понимают, что жизнь требует кооперации земли.
Ружье, одноглазое и страшное, стояло между ними.
— Возьми его! Ты меня защищал когда-то, когда мы пасли скот. Ты меня кормил в Балканских горах, делясь со мной и хлебом твоих детей. Только ты можешь меня защитить, если кто-нибудь сейчас…
— Что ты на него смотришь, Лазар? — воскликнули в толпе. — Он пришел твою землю топтать!
— Если веришь им, можешь и в меня… Только тебе разрешаю меня судить, если думаешь, что я…
Серп выпал из мускулистых рук и воткнулся в землю.