Жанна д'Арк из рода Валуа - страница 5

стр.

– Принцесса ждёт вас, – проскрипела дуэнья, поджимая с укором и без того морщинистый рот. – Давно ждёт…

«Дура! – мысленно выругался монсеньор Лангрский. – Тут такие дела творятся… Я что, должен был сказать гонцу, который без продыху скакал от самой границы, подожди, любезный, я сначала схожу посватаюсь, а потом послушаю про дела в Англии?! И без того голова кругом… Опоздал-то всего на полчаса, а старая идиотка уже кривится. Чёрт их подери совсем! Испанские бабы… На уме одни молитвы да свадьбы…»

И епископ в великом раздражении переступил порог.


Арагонская принцесса Виоланта с раннего детства была воспитана на том убеждении, что королевская власть даётся Всевышним не столько, как право, сколько как тяжелейшая обязанность.

Верная этому убеждению, она, с ранней юности, предпочитала танцам, лютневой игре, вышиванию и прочим девичьим делам чтение книг с описанием царствований славнейших монархов Европы, изучала причины и ход наиболее выдающихся войн и сражений, и не краснела от брезгливости, слушая европейские придворные сплетни, которыми развлекали фрейлины её француженку-мать.

Однако, ранняя смерть родителей, заставшая её врасплох в тринадцать лет – то есть, в таком возрасте, когда дверь в большую жизнь только-только открывается – внесла свои коррективы в королевское воспитание юной Виоланты. И, если раньше ещё можно было надеяться на несколько лет безмятежности, то теперь многое пришлось подавить в себе, как недостойный, простолюдинный бунт, и особенно, романтические мечты о любви и прекрасном возлюбленном.

Отныне, слабостей принцесса себе позволить не могла.

Отцовский трон занял дядя Мартин, а сама Виоланта мгновенно превратилась в центр притяжения оппозиции, и начались новые уроки – уроки недоговоренностей, полунамёков и иносказаний, интриг и предательств, которые начисто стёрли из памяти все благородно-поэтические книжные представления о власти и подпирающих её основах.

Реальность была груба, но девочке, которая давно уже без удовольствия рассматривала себя в зеркале, она вдруг открыла безграничные возможности оказывать влияние на других и добиваться своего одним только, хорошо организованным, расчётливым умом, не прибегая к помощи ненадёжного очарования. И нерастраченная страстность – дар от испанца отца – едва не затянула её в воронку политических интриг с головой. Упиваясь новым, стремительно возрастающим умением перемещать по своему желанию людей, как фигурки в балагане, Виоланта чуть было не зашла слишком далеко. Но в один прекрасный день приправленный изрядной хитрецой французский ум матери воззвал к твёрдым убеждениям и на пороге междоусобиц и, едва ли не гражданской войны, девушка вдруг одумалась и замерла.

Что дальше?

Просчитать все возможные варианты развития событий особого труда для неё не составило – у обойдённых наследников арсенал средств не так уж и велик. И, когда стало ясно, что любой путь, ведущий на трон, обязательно приведёт к рекам крови, юная принцесса деликатно отмежевала себя от оппозиции и стала всё чаще покидать столицу, прикрываясь, как щитом, набожностью.

Не говоря противникам короля ни «да», ни «нет» и, не вступая в открытые противоречия с дядей, Виоланта с поразительной (да и немного подозрительной) аккуратностью пропадала в окрестностях Сарагосы, где с недавнего времени обосновалась довольно скромная францисканская община. Принцесса оставалась там на длительные богомолья, делала дорогие подношения, которые выписывала из Рима и Авиньона, словно не доверяя арагонским мастеровым, стала скромна, немногословна. И тут же, как по команде, по дворцу поползли упорные слухи о скором её постриге.

Обрадованный король Мартин, поверить не мог, что отделался так легко и счастливо! Уход в монастырь опасной племянницы был настолько кстати, что, желая придать ускорение этому процессу, арагонский король пообещал испросить у римского папы статус аббатства для скромного монашеского поселения, и даже велел составить соответствующее письмо, причём велел это не кому-нибудь, а лидеру оппозиции, с наслаждением глядя при этом в его лицо, прокисающее прямо на глазах.