Жанна д’Арк. Святая или грешница? - страница 2

…На обратном пути она без устали гнала коня, пока не очутилась за крепкими стенами Пуатье. Ей еще не раз пришлось называть себя Девон Жанной, но лгать так же убедительно, как раньше, уже не получалось. А когда следующей весной по дороге в Париж ее задержала стража, она призналась в самозванстве. Наказав плетьми, ее отослали в Лотарингию к мужу — старому сеньору Роберу дез Армуазу, который до конца жизни упрятал ее под замок, чтобы забыть о своем позоре. Там она узнала, что ее недавний собеседник, барон Жиль де Ре, арестован по обвинению в колдовстве и убийстве множества невинных детей. Под пыткой он сознался в своих преступлениях; ходили слухи, что барон повредился рассудком после смерти обожаемой им Девы. По приговору суда его задушили, а тело сожгли. Думая об этом, Жанна Клод содрогалась — ведь и она могла бы стать жертвой этого чудовища! Лучше жить в тесной комнате, на хлебе и воде — но жить…

Жиль де Рэ пред судом. Средневековая миниатюра

Дама дез Армуаз прожила недолго, но ее судьба не стала уроком — очень скоро появилась новая самозванка, потом еще и еще. А ведь многие в ту пору считали Орлеанскую Деву ведьмой, еретичкой и распутницей посеянные англичанами и их французскими прислужниками зерна клеветы дали свои всходы. Но в 1456 году Жанна была официально реабилитирована, и тут уже всякий, кто видел ее, а потом и их потомки стали с гордостью делиться своими воспоминаниями. Именно тогда впервые стала широко известна ее фамилия — Дарк, с годами превратившаяся в дворянскую д’Арк. Все свидетельства о ее жизни бережно собирались, и каждое окружалось благочестивыми легендами. Уже ни у кого не вызывало сомнения, что она выполняла Божью волю, и Столетняя война, в которой французам до того не слишком везло, была выиграна именно благодаря ей. Простая крестьянская девушка, прожившая на свете всего 19 лет, затмила королей, графов, мудрых государственных мужей. Она и сегодня остается известнейшей француженкой в мире, даже больше — воплощением самой Франции.

Но в этом всенародном поклонении оставался ряд неудобных моментов. Довольно скоро стало ясно, что король Карл VII, которого Жанна возвела на трон и сделала победителем в войне, тяготился ее поддержкой и, по всей видимости, вполне сознательно обрек ее на плен и мучительную казнь. Не все было в порядке и с католической церковью, объявившей девушку святой: ведь прежде она устами многих своих служителей осудила Жанну на казнь на злополучном судилище в Руане. Изо всех сил скрывая это, клирики сочиняли сусальные легенды о Деве, живописующие ее преданность церкви и монархии. Свои легенды появились и у французских аристократов — не желая воздавать почести простой крестьянке, они всячески старались приписать ей благородное и даже королевское происхождение. В XX веке к ним присоединились всевозможные искатели тайн, которые искали — и неизменно находили — противоречия в официальной биографии Жанны д’Арк, делая из них далекоидущие выводы.

Противоречий действительно немало, и о них еще будет сказано в этой книге. Но оговоримся: найти новые факты, говорящие в пользу любой из версий, сегодня вряд ли возможно. Остается анализировать те свидетельства, что нам доступны, благо их немало: о Жанне написано больше, чем о ком-либо из людей той эпохи, за исключением немногих выдающихся монархов и римских паи. Сохранились подробные протоколы двух процессов: обвинительного 1431 года и оправдательного 1456-го, в которых приводятся слова не только многих людей, хорошо знавших Деву, но и ее самой. Помимо этого о ней говорится в десятках французских, английских, немецких хроник, в письмах, дневниках, дипломатических документах. А уж счет посвященных ей научных трудов давно идет на тысячи.

Многие из пишущих о Жанне исследуют второстепенные загадки ее биографии, забыв про главную. Как в средневековой Европе, которую принято считать сугубо «мужским» обществом, женщина (притом совсем юная) сумела занять важное, фактически главное место в государстве? К тому же в военной, полководческой сфере, где присутствие женщин выглядело не только абсурдным, но и греховным, граничившим с ересью — что в итоге роковым образом отразилось на судьбе Орлеанской Девы. Кого она брала за образец, создавая стихийно или сознательно свой вошедший в историю образ? Как ей удалось совместить две несовместимые, казалось бы, модели поведения — грозную воительницу и смиренную «Христову невесту»?