Жаркая страсть - страница 9

Что же, всегда есть способы выяснить правду. Об этом и обо всем остальном, что он хотел знать о Боадицее.

Тряхнув головой, он пошел за ней.

Джек нашел священника, достопочтенного Джеймса Олтвуда, на том месте, где оставил его семь лет назад: на стуле за письменным столом. Олтвуд корпел над очередным томом. Джек даже знал содержание вышеуказанного тома: помимо всего прочего, Джеймс был известным военным историком. Он обслуживал несколько приходов; вернее, не он, а младшие священники. Сам же Джеймс целыми днями изучал и анализировал военные кампании, как древние, так и современные.

Боадицея, как и ожидалось, успела пройти вперед.

— Джеймс, лорд Уорнфлит вернулся. Пришел поговорить с тобой.

— Вот как?

Олтвуд поднял голову и уставился поверх очков на Клэрис, а заметив гостя, положил книгу на стол.

— Джек, мальчик мой! Наконец-то!

Джеймс вскочил и немедленно заключил его в медвежьи объятия.

Хлопнув гости по плечу, он отстранился и принялся его изучать. Сам Джеймс выглядел на свои пятьдесят с хвостиком. Каштановые волосы поредели, брюшко стало заметно больше, но карие глаза по-прежнему горели энергией и энтузиазмом. Когда-то именно благодаря ему Джек пошел в армию.

Джеймс глубоко вздохнул и выпустил руку Джека:

— Джек, я рад видеть тебя живым и здоровым!

Если не считать отца, священник был одним из очень немногих, кто знал, что последние тринадцать лет Джек провел отнюдь не в казармах полка.

Он улыбнулся, на этот раз не пустив в ход привычное обаяние — с Джеймсом он мог оставаться самим собой.

— Можно сказать. Наконец-то!

— Да уж. Столько забот с твоей двоюродной бабкой и ее наследством! Но садись поскорее!

Показав Джеку на стул, Джеймс уселся сам, поблагодарил Клэрис и с некоторым удивлением увидел, что та смотрит на Джека с интересом. А вот Джек все понял без труда. Боадицея умна и проницательна — услышав упоминание о двоюродной бабушке, призадумалась.

— Насколько я понял, вы уже знакомы? — догадался Джеймс.

— Да, я собирала грибы, когда на дороге, почти у самых ворот поместья, произошел несчастный случай.

— Боже! — ахнул Джеймс. — Что случилось?

— Когда я подбежала, на дороге лежал перевернутый фаэтон… а потом подъехал барон.

— Кто-то пострадал? — спросил Джеймс.

— Хозяин фаэтона, — пояснил Джек. — Молодой джентльмен. Он без сознания. Мы перенесли его в дом и послали за доктором Уиллисом.

— Правильно, — кивнул Джеймс. — Клэрис, раненый живет где-то поблизости?

— Нет, — нахмурилась она.

— Но… — встрепенулся Джеймс.

Губы Клэрис дернулись, и она перевела взгляд с одного мужчины на другого:

— Я его не знаю… никогда не встречала, однако лицо мне кажется знакомым.

— Вот как? — удивился Джеймс.

— В прошлом я его не встречала. Он слишком молод… возможно, чей-то младший брат или сын… судя по сходству.

Джек невольно задался вопросом, в каких кругах Клэрис вращалась в прошлом. Словно прочитав его мысли, она пожала плечами:

— А это означает, что он, вероятнее всего, отпрыск одного из знатных семейств.

— Что же, я должен навестить его. Будем надеяться, он скоро придет в себя. Джек, а ты его не встречал? Вряд ли последнее время ты часто посещал клубы и игорные дома.

— Конечно, у меня не было на это времени! — фыркнул Джек.

Стук в дверь возвестил о прибытии Макимбера, дворецкого Джеймса. Увидев Джека, он просиял и поклонился.

— Добро пожаловать домой, милорд.

— Спасибо, Макимбер.

Дворецкий глянул на Джеймса:

— Миссис Кливер желает знать, останется ли его милость на ленч.

— Разумеется! — воскликнул Джеймс. — Ты же останешься, Джек? Конечно, миссис Коннимор была бы рада видеть тебя за столом, но мне до смерти хочется поговорить с тобой и узнать, как обстоят твои дела.

Джек не отрывал взгляда от Джеймса, хотя чувствовал другой, острый как кинжал взгляд.

— Я буду счастлив остаться на ленч… если это никому не доставит хлопот.

«Если она не станет возражать».

Боадицея прекрасно поняла смысл его слов. В отличие от Джеймса. Тот недоуменно уставился на них, но оба не обращали на него внимания.

Джек угадал ее решение еще до того, как она заговорила:

— О, никаких хлопот…

Она помедлила и тут же заговорила обычным, решительным тоном: