Жаркие объятия разлуки - страница 23

— А ну марш на кухню! — цыкнул он. — И чтоб сидела там как мышь, а не то убью! — Для убедительности он сделал жест пистолетом.

Вероника послушно, словно японская гейша, скользнула за дверь. Что ж, она подождет. Ее время еще впереди. Наверняка у милиционера тоже есть оружие. Главное, держаться от ублюдка подальше, чтобы он не смог захватить ее в заложницы…

Она встала под дверью и принялась изо всех сил вслушиваться в то, что происходит на террасе. Сначала по очереди щелкали замки на железной двери. Затем дверь скрипнула, заглушая первые реплики хозяина и милиционера. Потом их разговор продолжился, но так тихо, что Вероника не могла разобрать ни слова. Нет, надо действовать… А то они так поговорят-поговорят — милиционер решит, что все в порядке, и уедет.

Вероника решительно распахнула дверь и вышла на террасу. При ее появлении оба вздрогнули от неожиданности и повернули головы. Не успел никто из них открыть рта, как Вероника бросилась к милиционеру.

— Товарищ милиционер! — стараясь не срываться в истерику, начала она. — Спасите меня, прошу вас! Этот человек привез меня сюда без сознания и теперь держит под замком и заставляет на него работать…

— Что это ты несешь, чмо болотное! — тут же вскинулся Пахан. Он был вне себя от гнева. — А ну пошла обратно в койку — и пока не расплатишься за своего дружка — о свободе и не заикайся! — Широким торсом он преградил ей путь к милиционеру.

— Какого еще дружка?! — задохнулась Вероника.

— Слышь, Володь, гуляли в Невельске, так подельник ее ушлый обчистил мою тачку — и ноги! А я эту курву портовую за шкирку — и с собой. Денег нет, так с паршивой овцы хоть шерсти клок…

Милиционер стоял и с интересом слушал, оценивающе разглядывая Веронику. Казалось, он с трудом сдерживает смех.

— Это неправда! — закричала она. — Не верьте ему, товарищ милиционер! Он врет!

— Выбирай выражения, шалава! Кто это тебе врет? Кто это врет?

— Он все врет! — забыв обо всех угрозах, продолжала кричать Вероника. — Он украл меня после землетрясения! Он мародер!

— Что?! — взвизгнул Пахан и, подойдя, схватил Веронику спереди за футболку. При этом он больно ущипнул ее за грудь, но она не издала ни звука.

— То, что слышал! Я видела все твои «трофеи»! Мародер проклятый! — В голосе ее уже слышались близкие слезы.

— Ты че, Володь, будешь еще ее слушать — эту шалаву портовую? А ну пошла в койку — встала в стойку… — Пахан грубо отшвырнул Веронику к двери.

— Ну послушайте меня, товарищ милиционер, послушайте… — продолжала кричать Вероника, но милиционер теперь уже в открытую улыбался, как будто Пахан здорово его позабавил.

— А че, Володь, может, ты тоже не прочь с ней покувыркаться, а? Смотри — девка-то видная, ноги из подмышек… — Пахан подошел поближе и начал игриво тыкать своего гостя в бок.

Милиционер расплылся в похабной ухмылке.

— Да какой там — видная… Ни спереди, ни сзади… Сама еще небось недавно титьку теребила. Не, Леха — мне надо, чтоб баба в соку была — толстая, жаркая… А свою малолетку сам дери, да смотри поаккуратней, а не то об кости поранишься… — И страж порядка рассыпался мелким визгливым смешком, обнажившим гнилые зубы.

— Но послушайте! Вы же не можете так просто взять и уйти! — выкрикнула из своего угла Вероника. — Он все вам врет! Я не проститутка!

— Молчи, сука! — Пахан схватил первое, что ему попалось под руку — а это был стоящий у порога резиновый сапог, — и изо всех сил швырнул им в Веронику. Она увернулась. — С тобой мы еще потом поговорим, курва! — И он снова повернулся к милиционеру. — Ты, слышь, Володь, если что — заглядывай… Палатки я скоро открою — вот только разгребут там немного… Кольку из вашего отделения вчера видел — бегает все, шустрит… А ты только дай знать — я тебе все что хочешь достану — не сомневайся… Все между нами, по-свойски… Ну, пока, корешок, не пропадай. — И Пахан старательно закрыл за ним дверь.

Постоял у окна, проследил, пока уедет милицейский «газик», а потом уже повернулся к Веронике. Он мог бы ничего и не говорить — лицо его выражало все без слов. Вероника вжалась в стену. Пусть лучше сразу. Одним ударом. Она ведь так и хотела — забыться и ничего не чувствовать.