Желание сокола (ЛП) - страница 50

Лионесс испуганно уставилась на мрачную, задумчивую физиономию стоявшего перед ней человека.

— Сэр Мелвин.

Девушка высвободила руку и бегом кинулась через внутренний двор. Повсюду в толпе кружили одетые во все черное мужчины. Они держались поодаль — все, кроме Мелвина — однако эти люди были повсюду, куда ни кинь взгляд.

— Миледи, вы кого-то ищете?

— Нет. Разумеется, нет.

Этот вкрадчивый, лукавый вопрос заставил ее занервничать еще сильнее. Что творится в отцовском замке? Что здесь делают люди Фоко? И самое главное, почему они ведут себя так, будто стерегут ее? У Лионесс замерло сердце. Или они ее преследуют?

Торопясь догнать Хелен, девушка не сводила глаз с одетых в темное фигур. В их перемещениях наблюдалась какая-то слаженность. Стоило Лионесс шагнуть вперед, они делали то же самое. Девушка оглянулась через плечо и потрясенно ахнула, увидев, как Мелвин коснулся рукой челки и едва заметно кивнул.

Нет, это не игра воображения! Они следят за ней.

Лионесс поспешно нырнула под сень донжона, резво прошмыгнув мимо удивленной Хелен.

Близился час расплаты. Лионесс глубоко вздохнула, стоя на верхних ступенях лестницы, ведущей вниз — к ее будущему.

Девушка провела руками по роскошной ткани своего нового платья. Она знала, что этим вечером от нее невозможно отвести глаз. Золотистая материя блио при ходьбе подчеркивала бедра и струилась по ногам. Тонкая камиза в тон платью едва скрывала изгибы ее тела. У Лионесс никогда раньше не было столь дивного наряда.

Она рассеяно потрогала усыпанный драгоценными камнями пояс. Под тяжестью украшений он сполз на бедра. На ярко-зеленой ткани, образуя замысловатый узор, переливались золотистые и серебряные нити [28]. Вырез и подол блио украшала схожая вышивка. Те же самые цвета и узор были видны на тонком металлическом обруче, поддерживавшем золотистые локоны.

Ради того, чтобы дочь выглядела лучше всех, ее отцу пришлось пойти на значительные расходы. За это Лионесс была ему очень признательна. Как знать, что сулит нынешний вечер? И все же великолепное одеяние добавляло Лионесс немного уверенности в себе. Она и в самом деле выглядела как хозяйка Таньера. Если ей удастся и дальше придерживаться этого образа, все будет хорошо.

Гордо подняв голову, Лионесс невозмутимо спустилась по лестнице в главный зал, стараясь не обращать внимания на людей Фоко. А они снова были повсюду, куда ни глянь.

Темные фигуры стояли у возвышения в конце зала, где их мрачная одежда резко выделялась на фоне свежевыбеленных стен. Слонялись около вычурных арок. Топтались у каминов. Беседовали с рионнскими воинами, стоявшими на страже у огромных двустворчатых дверей.

Лионесс направилась к поджидавшему ее у возвышения отцу, изо всех сил стараясь не обращать внимания на стоящих рядом с ним людей. Смелость покинула ее. Девушка отогнала от себя внезапный порыв броситься родителю в ноги и умолять о милосердии.

Вместо этого Лионесс молча шагнула в распростертые объятия графа Рионнского, прижалась щекой к широкой отцовской груди и наконец-то почувствовала себя в полной безопасности. Здесь ее любили. Лионесс чуть не расплакалась. Доведется ли когда-нибудь снова испытать подобную нежную заботу?

Нос девушки уловил приятный запах корицы и гвоздики. Словно теплый глинтвейн [29]холодным зимним вечером, этот аромат всегда напоминал Лионесс об отце и родном доме.

Девушка слушала сильный, равномерный стук отцовского сердца. Граф поцеловал Лионесс в макушку.

— Ну что, доченька, ты готова?

Его рокочущий голос помог унять все ее страхи.

Лионесс кивнула. Мягкая шерстяная ткань слегка щекотала ей щеку.

— Да. Кажется, готова.

— Знай же, Лионесс, ты — главное сокровище моей жизни. Я ни за что не отдал бы тебя в жены человеку, недостойному называться моим сыном. Не переживай, твой муж будет лелеять тебя так же, как и я.

Лионесс хотелось спросить, кто же этот образец добродетели, да что толку было спрашивать. В последние два дня она ни на минуту не оставляла отца в покое, засыпая его вопросами. Но граф упорно отмалчивался. Он любил свою дочь. Души в ней не чаял. Но уж если он что-то вбивал себе в голову, его было не своротить с намеченного пути.