Желания - страница 5

— Сейчас увидишь свои апартаменты, — тараторила Юдит. — Я живу прямо под тобой. У меня тоже свой этаж. Видишь, как все здорово продумано!

Она скакнула на последнюю площадку. Тренди уныло плелся за ней. Словно не замечая его недовольства, Юдит продолжала:

— Здесь две большие комнаты. Посмотри, какие окна! Сколько света!.. Это я должна была бы здесь жить.

Она прижалась носом к оконному стеклу:

— Яркий свет необходим для моей живописи. Но я предпочитаю работать в другом месте, далеко отсюда.

Повернувшись спиной к окну, Юдит раскинула руки:

— Посмотри, весь океан будет в твоем распоряжении.

Затем она потащила его во вторую комнату, на ходу поясняя:

— Ванная дальше. А это твоя спальня. Она очень большая. Выходит в сад.

Сейчас, успокоившись, Юдит говорила с теми же интонациями, что и ее мать, тем же нежным, звонким голосом, но без малейшего акцента. Тренди выглянул в окно. Внизу расстилалась лужайка, обсаженная кедрами. За деревьями просматривалась стена, позади которой он заметил другие кедры и тополя. Это был парк соседней виллы, у ворот которой он простоял так долго, неизвестно почему.

Юдит снова потянула его за рукав:

— Пойдем.

Она втолкнула его в первую комнату, выходившую на море, — кабинет, как она ее назвала. Почему он слушался эту девицу и следовал за нею? Конечно, она была молода, красива, высокая, стройная, более высокая и более стройная, чем ее мать, но совершенно невоспитанная и к тому же неряха.

— Вот твои чемоданы, — сказала она. — Никто их не трогал, как ты и просил. Четыре чемодана и три ящика. Все правильно? Теперь ты их откроешь? Мне бы хотелось взглянуть…

— Ничего интересного, — отрезал Тренди, — и смотреть нечего.

— Ладно. Кажется, ты изучаешь скелеты рыб? И собрал настоящую коллекцию? И пробудешь здесь шесть месяцев? Видишь, мне все известно! Открой один чемодан, только один!

Юдит присела на ящик, на ее лицо упало солнце. Теперь он заметил, что волосы у нее темнее, чем у матери, однако они так же сияли на свету. Но за кого она его принимает, эта девчонка, и какое имеет право к нему вторгаться? И почему ее мать позволяет ей такое?..

Он до сих пор был в куртке и шарфе. Ему было жарко, очень жарко, хотелось принять душ. Тренди решил показать характер:

— Встаньте с этого ящика. Он очень хрупкий.

— Я знаю, там написано. Открой его.

Он не пошевелился. С раздосадованным видом она встала, склонилась над одним из чемоданов и принялась ковыряться в его замке.

— Прекратите! — завопил Тренди и вытащил из кармана куртки связку ключей. — Вы будете разочарованы, — сказал он более спокойно, открыл чемодан и осторожно распаковал маленький желтоватый скелетик.

— Фу! — воскликнула она с недовольной гримасой.

«Сейчас она уйдет, — думал Тренди, — вернется к своей мазне». Действительно, Юдит пожала плечами и направилась к выходу.

Тренди сделал вид, что не обращает на нее внимания, и отвернулся, снимая куртку. Он уже думал, что остался один, как вдруг услышал выражавший удивление свист. Это опять была Юдит: прислонившись к двери, она, словно лорнет, держала перед глазами скелетик рыбы и делала вид, что рассматривает через него Тренди.

— Шарф из настоящего шелка, кожаная куртка с отворотами из каракульчи, длинные волосы — слишком шикарно, сударь, для нашей-то дыры… Так вот почему тебя зовут Тренди!

Она скривилась, а затем разразилась хохотом. Тренди в сердцах швырнул куртку на пол. Итак, Дрогон обманул его, он рассказал этим двум женщинам, почему отправил его сюда. Но это было не самое худшее: подняв глаза на Юдит, он с ужасом увидел, что она держит скелет, который является редчайшим, почти уникальным экземпляром каллионимы лире сколиозе. Она вновь наклонилась к чемодану и стала распаковывать второй пакет, в котором как нарочно была еще более редкая минюскюль опитопроктус гримальди, водившаяся только в Марианской впадине. Разумеется, ни времени, ни храбрости остановить Юдит у него не было. В следующее мгновение искалеченная каллионима упала, но не на ковер это было бы слишком хорошо, — а на мощеный плитами пол, отчего позвоночник рыбы, объект его изучений последние семь лет, тут же развалился.