Желанию нет предела - страница 35

Джим нарушил свой долг! Благодаря мне! Я заманила его пенис в свое влагалище — его верность пошатнулась. Кэролайн теперь стала посмешищем, ее предали, обманули. Меня охватило огромное, неописуемое чувство удовлетворения, когда я устами ласкала длинный, вероломный стержень. Я испытала не только сексуальное удовлетворение, а нечто большее — всепоглощающее чувство победы.

Когда Джим поднял меня с пола, я ногами обвила мужское тело и села на внушительную иглу, а он, трахая, то поднимал меня, то опускал. Я обняла его руками за шею, прижалась к нему, закатила глаза, пока он протыкал меня, вознося в сексуальные небеса.

— Кончаю! — закричала я, когда затрепетал мой клитор. — Боже, я кончаю!

Соки выливались из моего разгоряченного влагалища, умасливая наше вероломное соитие, и я представила, как Кэролайн устраивает Джиму допрос. Почему он бросился в ванную сразу после того, как вернулся домой? Почему перепачканы его трусы — белыми девичьими соками и спермой? Он будет снова и снова врать, дабы убедить ее, что пенис принадлежит ей и только ей одной, — но делиться им он теперь будет и со мной. Когда ему приспичит, он явится сюда и будет меня вероломно трахать!

Издавая стоны, он поднимал и опускал меня, словно тряпичную куклу.

— Кончаю… кончаю! — простонал он, когда его сперма затопила влагалище. Мой клитор снова взорвался в унисон с его шишкой, и мы растворились в одновременном экстазе — облегчение вознесло нас на небо. Наконец он рухнул на пол, я упала на него, а его член все еще покоился в моем гнезде. Мы лежали на полу, тяжело дыша, ловя ртом воздух и трепеща.

— Как мне этого не хватало! — выдохнул он, когда я завихляла бедрами и сжала мускулы влагалища.

— Мне тоже! — ответила я, целуя его в уста, проталкивая язык ему в рот.

— Я зайду снова, если это тебя…

— Заходи обязательно! Джим, приходи и трахай меня когда хочешь. Трахай меня во влагалище, в рот, в задницу!

Я отползла от упругого мужского тела, и стержень выскользнул из моей затопленной пещеры. Я встала и поправила юбку. Джим поднялся, натянул брюки, взглянул на часы и вздохнул.

— Мне действительно пора идти, — пробормотал он, пальцами приглаживая черные волосы.

— Спасибо, Джим, — улыбнулась я. — Все получилось чудесно.

— Может быть, завтра? — уходя, он мне тоже улыбнулся.

— Да, завтра.

Когда Джим ушел, я села и позвонила Кэролайн. Мое лицо расплылось в огромной улыбке, когда та подняла трубку.

— Мне хотелось поговорить с Джимом, — сказала я, сильно изменив голос.

— Он вышел, передать что-нибудь?

— Гм… Это его мать?

— Его мать? Нет, это не его мать! — резко ответила она.

— О! Он говорил, что живет с матерью. Гм… Наверное, мне следовало…

— Кто это говорит?

— Гм… Ничего, я завтра позвоню ему на работу.

— Можно узнать, кто это говорит?

— Я по личному вопросу… Мне следовало… Извините, что побеспокоила вас.

«Хороший денек, Сью! — поздравила я сама себя, вешая трубку. — Тут она задумается! Джим поздно возвращается домой, пахнет сексом и духами, с виноватым взглядом спешит в ванную бормочет ложь… Да еще телефонный звонок — тут эта сука не сможет не задуматься! Зловоние неверности снова витает в воздухе!»

Желая узнать, обнаружила ли Сэлли, что у Тони дефицит спермы, я подняла трубку и набрала ее номер. Подошел Тони. Его голос звучал виновато, раздраженно, когда он спросил, что мне нужно.

— Я просто подумала, дай-ка позвоню Сэлли, — весело ответила я. — Она дома?

— Да, — пробормотал он. — Мы сейчас не разговариваем, — печально добавил он.

— Почему же?

— Она… Это долгая история. Я позову ее, не вешай трубку.

Значит, беднягу застукали, когда у того не было спермы! Нет сомнений, он хотел превратить все в шутку, стал жаловаться, что мужчины не всегда могут произвести обильное количество спермы, — но жена ему не поверила. По мере того как я роняю семена подозрения, говорю о признаках супружеской неверности, Сэлли ни за что не по верит ему.

— Сью, привет, — тихо сказала она.

— Сэлли, как дела? — весело спросила я.

— Так себе.

— В чем дело? Ты что-то приуныла.

— Я сделала так, как ты говорила, и… Ну, ее почти не было…

— О, Сэлли мне так жаль! О боже! Какая ты бедняжка!