Железный Человек. Латная перчатка - страница 13

Костюм проскользнул в большое отверстие печи, которое напоминало печку для глубокой прожарки котлеты для бургера, и Пятница, со свойственной ей шаловливостью, сделала так, чтобы костюм помахал владельцу.

Тони засмеялся, а потом сказал:

– Вообще-то мне не стоит смеяться. Этот костюм был частью меня.

– Извините, босс. Не волнуйтесь, скоро, буквально сейчас, появится новая, улучшенная версия.

По правде сказать, многие части костюма почти сразу были исторгнуты обратно, поскольку смарт-гель принтера их отверг, и они остались висеть на сервоприводе в печатной матрице. Платы и другие электронные компоненты были отвергнуты не потому, что износились или были повреждены – просто их можно было бы использовать повторно. Переплавлять механизмы и сложные детали только для того, чтобы создать идентичные им, – непростительная трата энергии.

Хотя у костюма Железного Человека было множество вариаций, последние несколько лет основной его костяк оставался одним и тем же. Некоторые элементы, такие как большая часть шлема, множество сверхзвуковых нитиноловых пластин и весь позвоночник могли использоваться повторно, как и импульсная система и яркий свет на груди.

Дальше начинались сплошные различия, поскольку костюм для вечеринок был совершенно другого поля ягодой, нежели боевой. Там, где у боевого костюма располагались дула, костюм для вечеринок имел колокольчики и свистки. Боевой костюм мог выдержать атаку тяжелой артиллерии, а костюм для вечеринок – атаку папарацци, устроив в толпе людей лазерное шоу или салют направленного действия. И если боевой костюм можно было уподобить истребителю-невидимке, то костюм для вечеринок стоило бы сравнить со снаряжением цирка одного актера, которое также умеет делать «та-дам!».

У костюма для вечеринок было множество преимуществ – например, он был гораздо легче боевого. Также, вне всякого сомнения, он не был смертоносным, что для его обладателя было настоящим облегчением. Костюм не мог бы никого покалечить, а если бы попал в руки нехорошим людям, то его крошечная батарейка из вибраниума, встроенная в грудную клетку, проработала бы всего лишь сутки, поскольку, как и все остальные батарейки в костюмах производства Старка, была заточена под биоритмы тела Тони. Также в костюме для вечеринок был кондиционер и увлажняющий крем, который охлаждал бы «уставшие и травмированные поры Тони» после активных танцулек. Если что, это была цитата из Пятницы.

– Ладно, Большой Ти, – произнесла Пятница. – Костюм готов для па-а-ати!

– С ирландским акцентом звучит, конечно, чудовищно, – ответил Тони, вступая на поднявшийся из пола помост в углу лаборатории. – Больше никогда так не разговаривай. И прежде всего, никогда больше не произноси слов «Большой Ти».

Он поднял руки и дал Пятнице возможность надеть на него костюм. Вся эта процедура заняла почти пять минут, поскольку один ботинок не работал, и его пришлось переделать.

– Хочу немного перекроить колени, – сказал Тони, в то время как Пятница собственноручно стачивала неровные грани ботинка.

– Можете просто напечатать новые, – ответила она.

– Они будут все такими же неподходящими.

Пятница засмеялась:

– Это была шутка, босс.

– Не знаю даже, что сказать, Пятница, – ответил Тони. – Ты стала какой-то легкомысленной. Большой Ти, шуточки всякие – кажется, тебе нужно обновление.

– А вот сейчас было обидно, – произнесла Пятница. – Я вообще-то искусственный интеллект, а не какой-нибудь тостер, которому все равно, что о нем говорят. У нас есть зачатки эмоционального фона.

– Да, – согласился Тони. – Эти тостеры – бессердечные сволочи.

– Вы же понимаете, о чем я.

– Конечно, понимаю, – ответил Тони, засовывая руки в перчатки и наслаждаясь силой, которую давали ему крошечные серводвигатели. – Я в тебе ни мелочи не изменю.

– Рада это слышать, – ответила Пятница. – А теперь время калибровки.

Тони вздохнул:

– О, моя любимая часть.

И в течение ближайших десяти минут он принимал различные невероятно сложные позы, чтобы убедиться, что костюм аккуратно на него сел. Для стороннего наблюдателя это выглядело так, как будто Железный Человек сдавал особенно заковыристый тест на вождение в нетрезвом виде, который начался с проверки, может ли он дотронуться пальцем до носа, а закончился тройным кувырком в воздухе.