Железный Человек. Латная перчатка - страница 22

– Да? И как же?

– Почему бы вам самому мне не рассказать, это же вы гений?

Тони приподнялся и сел, почесав ухоженную эспаньолку.

– Чем это заключение отличается от предыдущих? Надо подумать. Думаю, дело в том, что вы выучились на ошибках моих предыдущих похитителей, так что не будете просить меня сконструировать для вас опасное оружие.

– Совершенно верно, – подтвердила Пятница. – У нас уже есть то, что нам было от вас нужно.

– Костюм, я полагаю.

– Можете полагать, что вам угодно.

– И вы будете держать меня здесь в одиночестве? – очередной раз догадался Тони.

– И снова верно. У вас не будет никакой возможности играть в ваши любимые психологические игры.

Тони переплел пальцы так, как это любил делать Стивен Стрэндж.

– Да? Может быть, я именно сейчас играю в такую игру.

– Я побывала у вас в сознании, если помните. Ни одной из ваших хитроумных манипуляций я больше не поддамся.

– А что, если ты уже поддаешься?

– Вы ведете себя, как ребенок.

– Нет, это ты ведешь себя, как ребенок.

Пятница вздохнула.

– Вы что, правда не понимаете? У вас ничего не осталось. Каждый лоскуток вашей одежды был снят и изучен. Мы просветили ваши волосы и кости. Они даже коронку с вашего коренного зуба сняли на случай, если там был маячок.

Тони вдруг заметил, что на нем черная, пропахшая потом роба с золотыми полосками на руках и ногах.

– Очень круто смотрится, даже немного винтажно. Можно, я оставлю ее себе?

– Из всех вопросов, которые вы могли мне задать, вы выбрали именно этот? В чем дело, Тони? Вы слишком не уверены в себе, чтобы признать, что сбиты с толку?

Пятница попала в самую точку, но Тони даже виду не показал, что чувствует себя беспомощным.

– Пятница – хотя это вряд ли твое настоящее имя, учитывая, что ты теперь живой человек. Мясо, кости, вот это всё. Скажи пожалуйста, а мама знает, что ты по вечерам где-то разгуливаешь и крадешь миллиардеров?

Пятница поднялась на ноги, и на ее лице отразилась скука.

– Ладно, босс, будь по-вашему. Мне хотелось, чтобы вы поняли, что здесь происходит, потому что для меня это важно, но на задание у нас не так много времени, поэтому если вы хотите продолжать строить из себя дурачка – любимое занятие Тони Старка, – то я пойду. Увидимся позже.

Она иронически отсалютовала Тони, который, ясное дело, больше не был ее начальником, и направилась к каменной лестнице.

Старк достаточно в своей жизни участвовал в советах директоров и знал стратегию подобного общения, так что он интуитивно чувствовал, когда собеседник блефует. Пятница умирала от желания рассказать ему, что происходит, поэтому он с трудом поднялся на ноги и произнес невинно-провокационно:

– Мы не увидимся позже, Пятница. Мы увидимся очень скоро. И я намерен урезать тебе жалование.

Пятница резко повернулась к нему.

– Какой же вы все-таки иногда недоумок! Вас переиграли, Старк. Смиритесь уже.

– Так вот в чем весь сыр-бор? Переиграть меня решили? Что-то слишком много усилий для этой цели. Так все, что я должен сделать, это признать себя побежденным, и мы квиты?

– Нет! – вскричала Пятница. – Так далеко вообще не должно было зайти. Я же дала вам шанс этого избежать, помните?

Глаза девушки горели, и у Тони появилось подозрение, что он все-таки вывел ее из себя, что ему не первый раз удавалось с собеседниками. Сейчас перед ним стояла девочка-подросток.

– Малышка, я тебя даже не знаю. Вряд ли мы знакомы.

Эти слова привели Пятницу в настоящую ярость.

– Это мы-то не знакомы? Мы-то? Хотите сказать, что мы никогда не встречались?

Тони был искренне заинтригован.

– Ты просто повторяешь один и тот же вопрос разными словами. Так знакомы мы или нет?

– Я дала вам подсказку, как отсюда выбраться, – ответила Пятница, широко распахнув глаза. – Я вам даже файлы в наманикюренные ручки сунула. Порт-Верде – хоть это название запускает шестеренки в вашей большой бестолковой голове?

Тони увидел свет в конце туннеля.

– Ты имеешь в виду, в бесподобной голове? Извини, моему мозгу нужна большая голова, чтобы через кровеносные сосуды в него поступало больше ресурсов. Это побочный эффект того, что я гений.

Однако внезапно с его лица сошла ироничная улыбка, и оно приобрело потерянное выражение: