Железный король - страница 20

Наконец слезы иссякли, я в последний раз всхлипнула и отцепилась от Робби, дрожа и утирая влагу тыльной стороной ладони. Робби не произнес ни слова. Футболка у него совершенно промокла от моих рыданий. Сквозь закрытую дверь детской приглушенно слышались удары и кудахтающий смех.

Я поежилась и обернулась к Робби.

– Итан пропал? – прошептала я, – Не спрятался? Исчез по-настоящему?

Робби серьезно кивнул. Я оглянулась на дверь детской и прикусила губу.

– Где же он сейчас?

– Вероятно, в Волшебной стране, – Сказано так просто, что от бессмысленности происходящего впору рассмеяться.

Итана украли фейри, подменили злобным духом-двойником. Моего брата похитили… феи?! Ущипните, может, это дикий сон или галлюцинация? Я, должно быть, совершенно опьянела… Не удержавшись, я прикусила себе щеку изнутри. Острая боль и привкус крови подтвердили: все по-настоящему.

Серьезный вид Робби развеял последние мои сомнения. Внутри поднималась волна тошнотворного страха.

– Так… – Я сглотнула и заставила себя говорить спокойно. Допустим, Итана похитили волшебные создания; я в это поверю, – И что нам теперь делать?

Робби пожал плечами.

– Тебе решать, принцесса. Иногда человеческие семьи воспитывают подменышей как родных детей, хотя обычно не подозревают, что у них за ребенок. В общем-то, если его кормить и не трогать, оно устроится в новом доме без особых хлопот. Поначалу подменыши ведут себя несносно, но большинство семей привыкают, – Робби криво усмехнулся и неловко попытался подбодрить меня, – Можно надеяться, твои родители решат, что это у него так запоздало кризис двух лет проявляется.

– Робби, это создание меня укусило! И мама наверняка поскользнулась в кухне и упала тоже из-за него. Дело не в хлопотах, а в опасности, – При взгляде на запертую дверь в детскую меня передернуло, – Пусть оно уйдет, а брат вернется! Как нам от него избавиться?

Робби помрачнел.

– Ну, способы избавиться от подменышей-то известны… – неуверенно начал он, – По старинке нужно варить пиво или похлебку в яичной скорлупе, и тогда подменыш не удержится и возмутится, мол, как странно. Но этот метод хорош для подменных младенцев: если ребенок еще не умеет говорить, родители поймут, что их малыш – подменыш, и тогда настоящие родители заберут самозванца. Вряд ли это сработает с ребенком постарше, как твой братишка.

– Отлично. Еще какие способы?

– Э… другой способ – лупить подменыша до полусмерти, пока его вопли не заставят фейри вернуть настоящего ребенка. Кроме того, можно засунуть его в духовку и поджарить заживо…

– Хватит! – Меня затошнило, – Я не сумею сделать ничего подобного, Робби. Просто не смогу. Должен быть другой способ.

– Ну… – Роб в нерешительности почесал себя за ухом, – Единственный другой способ – отправиться в Волшебную страну и забрать его. Если настоящий ребенок вернется домой, подменышу придется уйти. Но…

Он осекся на полуслове, как будто передумал говорить что хотел.

– Что?

– Ты же не знаешь, кто забрал твоего брата, а без этого знания будешь только ходить по кругу. А ходить кругами по Волшебной стране – очень, очень глупая затея.

Я насторожилась, уставилась прямо в глаза Робби… и догадалась!

– Я не знаю, кто его забрал… А ты – знаешь.

Робби беспокойно поерзал.

– Предполагаю.

– Кто?

– Это только догадка, имей в виду. Я могу ошибаться. Не спеши с выводами.

– Робби!

Он вздохнул.

– Неблагий двор.

– Чего?

– Неблагий двор, – повторил Робби, – Двор Маб, королевы воздуха и тьмы. Заклятые враги короля Оберона и королевы Титании. Очень могущественные. Очень зловредные.

– Стой, стой, стой! – Я вскинула руку, – Оберон? Титания? Те, что из «Сна в летнюю ночь»? Да это же древние сказки!

– Древние – да, – заявил мне Робби, – Сказки – нет. Владыки фейри бессмертны. Те, о ком слагают песни, сказания и легенды, не умирают никогда. Вера, поклонение, воображение… мы рождены из снов и страхов смертных, и пока нас помнят, сколь угодно смутно, будем жить всегда.

– Ты все время повторяешь «мы», – заметилая, – Как будто сам – один из этих бессмертных эльфов… фейри… Как будто ты – один из них!

Робби улыбнулся, озорно и гордо, и у меня перехватило дыхание.