Желтая лихорадка - страница 27

Кроме того, в программу конгресса входили два официальных обеда, три ужина и встречи с целой армией журналистов. Когда Геза и Агнеш поднялись в условленное время на вращающуюся террасу, увенчавшую «Ала Моана», очередной журналист уже ожидал их. По его знаку официанты подали на серебряных блюдах красиво разделанные свежие ананасы. Им осталось лишь вынимать дольки серебряными ножом и вилочкой из предупредительно раскрытой кожуры. Щедро струился медово-сладкий сок, аромат ананаса смешался с запахом соленого моря, пальм, орхидей и странных приправ.

— Какого вы мнения о гавайских ананасах, мистер Полтаваи? Нравится вам их вкус? Каковы их питательные свойства?

— Отличные фрукты! Великолепные!

Они наслаждались свежесобранными ананасами, вкушали еще какие-то неведомые южные фрукты и даже не заметили, как возле соседнего стола остановился бородатый молодой человек и молниеносно сделал несколько фотокадров. А на другой день утром, купив газеты в холле гостиницы, они увидели свое изображение, но еще более изумились огромному заголовку:

«ЗНАМЕНИТЫЙ ЕВРОПЕЙСКИЙ УЧЕНЫЙ ДЕЛАЕТ ЗАЯВЛЕНИЕ:

Свежие ананасы по питательности равны материнскому молоку, препятствуют развитию склероза и ревматизма и являются надежным средством профилактики катаракты…»

— Что же теперь нам делать? — воскликнула Агнеш.

— Смеяться!

И они смеялись: на народном празднике, «луахуне», на веселом представлении, со смехом плавали в водах синего океана, смеялись над проделками дрессированных дельфинов и, смеясь, катались на лодке, сквозь стеклянное дно которой видны были проплывающие внизу морские чудовища. Они смеялись в постели, а в окна к ним заглядывали освещенные луной ветки пальм.

Геза протянул руку, пошарил, что-то отыскивая на ночном столике.

— Посмотри, что я купил тебе! Это бог Кон-Тики. — Статуэтка была очень маленькая, из смолисто-черной вулканической лавы, со сверкающими зелеными смарагдовыми глазами. — Она всегда будет напоминать нам о Гавайях, о нашем свадебном путешествии.

— Не нужно, чтобы боги напоминали нам. Я и так не забуду.

— Тогда это будет талисман для нашего ребенка.

— Для нашего ребенка?

У Агнеш перехватило дыхание. Геза совсем не думает о ней — ведь ей уже сорок, и у нее есть девятилетний сын. Снова рожать в сорок лет? На лбу выступил холодный пот, застучали от страха зубы. Что-то здесь не так, какая-то ошибка! У Гезы это тоже второй брак. Поздняя любовь, головокружение, восторг, вечные каникулы… Сколько она еще проживет? Лет двадцать, тридцать, ну пусть сорок. Они могут путешествовать, лечить людей, учиться, любить, радоваться. Но основной ее брак — с молчаливым, серьезным Яни Хомоком — уже в прошлом. Она родила сына, вырастила его. (Ты вырастила его, Агнеш?!) Припомнились многочисленные детские болезни. У малыша болит животик, а ей приходится тащить его в ясли. Нянечка сердится: «Мамаша Хомок, опять вы последние?» Сколько раз Агнеш звонила своей маме и плаксиво-взволнованным голосом просила, умоляла ее забрать Янику из яслей, потому что у нее ночное дежурство…

— Доброе утро, госпожа Чизмаш. Хорошо выспалась?

Еще в полусне Кати снимает трубку. Зажигает ночник, смотрит на часы. Полпятого утра.

— Доброе утро, Янош! Я уже не сплю. Сейчас встану.

— А я только иду спать. Как ты там?

— Отлично. А ты?

— Дивная погода. Самая подходящая для охоты за звездами. Одну, кажется, я точно поймал на мушку. После обеда проявлю — посмотрим, что там у меня получилось.

— Не замерз? Холодрыга ужасная!

— Ничего страшного. Не боись! Открыл купол, а звездочки так и сверкают. Всю ночь просидел у Шмидтовского телескопа.

— Ужинал?

— Ужинал, дорогая Катица. Вчера съел жареного цыпленка. Сегодня на очереди пакет № 4: шпинат и свиной эскалоп — все согласно твоим ценным указаниям.

— Хлеб еще есть?

— Целый мешок.

— А чистая рубашка?

— Все есть. Все, кроме тебя, милая Кати, тебя мне очень не хватает. Иштван в порядке?

— Надеюсь. Я его почти не вижу. День и ночь работает.

— И в кого он такой трудолюбивый?

Кати смеется.

— Ты там поосторожней, дорогая.

— Ты тоже, Янош.

Идеальный брак, думает Кати и кладет трубку. Постоянные разлуки, нетерпеливое, страстное ожидание встреч.