Желтая лихорадка - страница 38

Но Чапларне не слышит этих вопросов. Она видит покатившуюся мимо иллюминаторов землю, убегающие и пропадающие из глаз деревья и дома, теперь под ними уже только белые, как сбитые сливки, облака. Бесконечная синева вверху и бесконечная белизна внизу. И Чапларне вдруг кажется, что самолет несет ее не в Будапешт и не в Шомошбаню, а куда-то еще — в прежние грезы, домой, в большой дом в Ференцвароше — самом шумном районе Будапешта, где у нее квартира с окнами во двор, дочь-подросток, два взрослых сына и муж, ворчливый, но, в сущности, добрый человек. А потом была война, бомбежка, и нищета, и безработица. Не на что было даже починить старую обувь. Тогда Чапларне была молодая и на всю семью варила пустой суп, без мяса. И был у нее свой очаг.

В понедельник Янош все равно приедет домой. Так что можно было бы и подождать, думает Кати, но так она думает, уже сидя в автобусе. За окном зимний пейзаж. Автобус, натруженно кряхтя, взбирается в гору, мимо голых, зябко дрожащих на холоде лесов. Собственно говоря, им с Яношем нечего особенно обсуждать. Она скажет: «Ты знаешь, устала я от этой бесконечной войны с ветряными мельницами. Мне предложили работу полегче, как ты думаешь, согласиться?» Янош задумается и кивнет: «Как тебе лучше, сердечко мое. — А потом добавит: — Я вот тоже хотел тебя спросить: перейти мне в группу наблюдения за малыми планетами или остаться на кометах и на переменных звездах?» И тогда уже она закивает и поспешит сказать: «Как ты сам сочтешь нужным, милый». Вспомнился разговор с Иштваном: «Мама, я не пойду в медицинский. Все же хочу стать историком». В глубине души она не одобряет сына. Но как она может решать такие вопросы за него? Кто имеет право давать подобные советы? Был когда-то в ее жизни такой человек, в самом начале начал. Врач. Он мог бы дать совет и правильный ответ на все. А Янош Чизмаш — он хороший, милый, добрый муж. Нежные его слова, объятия полны благодарности, он всегда скажет тебе спасибо и за чистое, свежевыглаженное, приготовленное на вахту белье, и за недельный запас провианта, и если она просто почистит ему яблоко. А с Иштваном какой он добрый! Как лучший друг. Пишта давно забыл, что он не родной, а приемный сын… И все же, хоть они живут рядом, вместе все трое, но каждый — в своей скорлупе, наедине со своими желаниями и тайнами.

Ни разу она не была у Яноша в обсерватории. Правда, он и не приглашал ее. А может, на это нужно специальное разрешение? Может, ее и не пустят туда? Впрочем, едва ли.

Еще мало снега, но метель припорошила извилистые улицы села, усыпала серебром крутой склон горы. Дорога обледенела, деревья заиндевели, колючий ветер больно бьет в лицо.

Конечная остановка автобуса — возле бывшей турбазы. Теперь крыша провалилась, второй этаж — тот вообще в руинах, но на первом этаже еще действующий трактир. Время раннее, только четыре часа, но темень — хоть глаз выколи. Улицы безлюдные. Те, кто не засел в трактире и не горланит песни, спешат домой, прячутся по своим норкам. Похлебают супу — и скорей к телевизору.

— Скажите, где здесь обсерватория?

— Так это же на горе! — всплескивает руками шофер автобуса. — Помните, где мы въехали в село? Вот оттуда надо пройти по шоссе назад, до развилки, а потом подняться в гору. Там лес и узенькая такая дорожка. От развилки-то недалеко, в хорошую погоду полчаса. Но сейчас…

— А далеко отсюда развилка?

— Да километра три будет. Тут-то, по селу, просто: иди и иди себе вниз. Не заблудитесь. А у развилки указатель висит: «АКАДЕМИЯ НАУК, АСТРОНОМИЧЕСКАЯ ОБСЕРВАТОРИЯ». Потом еще один знак будет — «кирпич». Значит, въезд туда на машинах запрещен. Но это только для странствующих монахинь… Уж не собираетесь ли вы туда сейчас?

— Да, собираюсь.

— Одна?

— Не украдут же меня!

— Ну, все-таки для смелости рекомендую пропустить рюмочку рому.

Кати вышла из автобуса и отправилась к развилке. Поначалу идти было нетрудно. На небе показалась луна, туман рассеялся. Но ветер был по-прежнему сильным, холод щипал лицо. Пошел уже шестой час. К семи она не торопясь доберется. Надо только внимательно смотреть под ноги. Вот опять чуть не споткнулась о какую-то палку. Хорошо еще, не упала. Дорога пока идет вниз, но полно всяких кочек и выбоин. Мимо едет какой-то грузовик. А что, если Яноша нет в обсерватории?! Взял да и поехал на машине в ближайший городок. Или программа изменилась и он уже вернулся в Будапешт… Но все эти мысли крутятся у нее в голове почти автоматически, как в полусне. Она переставляет стынущие ноги и медленно плетется вперед. Надо добраться поскорее до развилки! Вот появился и указатель. Дорожка вверх, тоже асфальтированная, но очень узкая. Воображение рисует ей, как красиво здесь летом. Сейчас тоже красиво, но есть что-то угрожающее в этом зимнем пейзаже. Светятся под луной усыпанные инеем деревья, хрустят ветки под ногами.