Желтый билет - страница 8

— А что вы делали в Уотергейтском комитете?

— Были консультантами, — ответил Мурфин. — Мы получали по сто двадцать восемь долларов в день, сидели в отдельном кабинете с разложенными на столе отточенными карандашами и блокнотами и придумывали вопросы. Несколько оказались очень удачными.

— Пленки, — кивнул я. — Я где-то слышал, что именно вы предложили спросить о пленках.

Мурфин взглянул на Квейна, который ничего не сказал, но ухмыльнулся.

— Это был отличный вопрос, — продолжал я.

— Неплохой, — согласился Квейн.

— Но эта благодать продолжалась лишь до октября, — вздохнул Мурфин.

— Семьдесят третьего?

— Да.

— А потом?

— Потом нам перестали платить, и я стал искать чем бы заняться, но получил лишь одно предложение от профсоюза металлистов. Они интересовались, не поеду ли я в Калифорнию. Я, естественно, отказался.

— Понятно, — кивнул я. — Работа там тяжелая.

— Совершенно верно. А затем совершенно случайно я столкнулся с одним малым из Огайо, который думал, что очень хочет стать конгрессменом. Его жена придерживалась того же мнения, денег у них было предостаточно, и на пути к Конгрессу оставалось единственное препятствие: они не знали, как туда попасть.

— Мусакко, — вспомнил я. — Вы вышибли Ника Мусакко.

Вновь сверкнула отвратительная улыбка Мурфина. Появилась и исчезла, как вспышка фонаря.

— Да. Ник слишком долго сидел там, не так ли?

Я пожал плечами:

— Десять лет назад, даже пять, Ник освежевал бы вас и повесил сушиться еще до завтрака. В крайнем случае, до ленча.

— Он постарел, — согласился Мурфин, — потерял бдительность, утратил прежнюю хватку. Я привлек Квейна, и наш новый конгрессмен и его жена были счастливы, особенно жена, потому что я регулярно ублажал ее в номере «Холидей Инн», тут, на Род-Айленде, — он мотнул головой в сторону мотеля. — А конгрессмен умолял меня стать его административным помощником.

— Но ты отказался?

— Еще бы! Неужели я похож на помощника новоиспеченного конгрессмена?

— Нет, — без раздумья ответил я. — Полагаю, что нет.

— Во всяком случае, я набрал ему штат и показал, где находится Капитолий, на случай, если ему захочется голосовать. Он был в таком восторге, что в качестве премии выложил пять тысяч из собственного кармана, заставив, правда, дать слово, что я ничего не скажу его жене. Она, кстати, не рассчитывала на щедрость мужа и уже успела сунуть мне две тысячи. В крупных купюрах.

Я взглянул на Квейна.

— Он их поделил?

— Да. На одну треть и две трети. Кто, по-твоему, получил одну треть?

Мурфин вновь улыбнулся, и опять я не успел отвести взгляда.

— Тебе не пришлось работать с его женой. Так что все справедливо.

— А чем вы занялись после этого?

Мурфин посмотрел на Квейна. Тот молча усмехнулся.

— Так, по мелочам, — ответил Мурфин.

Я решил не интересоваться этими мелочами, понимая, что лучше о них ничего не знать.

— И как раз в это время вас нашел Валло?

— Да. Он искал людей, которые могли бы организовать этот фонд и руководить им. Нам с Квейном это как раз по плечу.

Я согласно кивнул.

— А что делает вся эта толпа за цветными перегородками?

— Это наши сотрудники, большинство из них, исключая бухгалтера и его людей, программисты, адвокаты. Кое-кто раньше работал в «Пост» и «Стар», трое или четверо — у Надера. У нас полдюжины юристов, три бывших сотрудника полиции. Детективы. Есть даже один вышедший в отставку агент ФБР.

— И они должны выявлять заговоры?

— Если они существуют. Или существовали.

— А если вы что-то раскопаете?

— Ну, мы намерены издавать ежемесячный журнал. Сейчас мы как раз занимаемся макетом первого номера. Когда все будет готово, журнал будет продаваться за двадцать или двадцать пять долларов в год, а подписчики станут членами фонда. Годовую подписку можно будет оплачивать не сразу, а в рассрочку.

— Мы украли эту идею у «Нэшнл Джиэграфик», — добавил Квейн.

— А как вы назовете свой журнал? — спросил я. — «Обозрение параноиков»?

— Нет, — ответил Мурфин. — Название, кстати, придумал я. Мы назовем его «Валло Рипот».

— Интригующее название.

— Валло оно понравилось, — сказал Квейн.

— Еще бы.

Наступила короткая пауза. Мурфин откашлялся:

— Харви.