Жемчужина Авиньона - страница 10

Хью не сомневался в исходе похода. Если слухи, доходившие до него были верными, то весьма сомнительно, что им с Теренсом доведется скрестить мечи с сарацинами.

Катарина раздумывала над словами Хью, пока тот заканчивал чистку коня и ставил его в стойло. Она целиком погрузилась в свои мысли, и Хью молча шел за ней, стараясь ступать неслышно. Вдруг, поддавшись необъяснимому порыву, он легонько ткнул пальцем ей в ребра, ожидая, что она подпрыгнет. Его ожидания оправдались в полной мере — она громко завизжала и подпрыгнула.

— Тебя что, мышь за ногу укусила? — спросил он невинно.

— Эта была вовсе не мышь, милорд! — воскликнула она. — Это вы испугали меня.

— Не думаю, что тебя можно испугать, Катарина. Девушка, которая так хорошо ездит верхом и охотится, да еще к тому же изучает математику, не должна пугаться. — Он притворно нахмурился. — Этого не должно быть, — сказал грозно он и шагнул к ней. Она в панике отступила на шаг.

— Ну, нет, мсье Хью! — погрозила она ему пальцем. — Мне будет щекотно! Кто-то, наверное, сказал вам, что я боюсь щекотки. Не иначе, это Жан надоумил вас. Если это так, то ему не поздоровится. Я предупреждаю вас, милорд, что ничего хорошего из этого не выйдет. Жан — мальчишка, а рыцарю вашего положения не пристало подобное ребячество.

Хью широко улыбнулся.

— Не вини своего брата, Катарина. Это одна маленькая обезьянка, которая не может устоять при виде сладостей, нашептала мне кое-что на ухо.

— Микал! А я еще позволила ему взять на кухне дюжину пирожных. Вот плут!

Хью шагнул к ней, угрожающе растопырив пальцы.

Внезапно схватив стоящие у стены вилы, Катарина направила их на Хью.

— Я не позволю щекотать себя, мсье Вунэ! — воскликнула она, гневно сверкая зелеными глазами. — Это несправедливо, что вы используете свое преимущество, так как вы знаете мою слабость, а я не знаю ваших.

Хью поднял руки, как бы сдаваясь на милость победителя.

— Отложи свое оружие, Катарина. У меня нет охоты закончить свою жизнь насаженным на вилы, словно какой-нибудь клок сена.

— А вы не будете больше пробовать меня пощекотать? — спросила она с подозрением.

— Конечно же, нет.

Она начала уже было опускать вилы, но вдруг остановилась.

— Даете мне слово рыцаря?

Хью кивнул и церемонно опустился перед ней на одно колено.

— Слово рыцаря!

Катарина с облегчением отбросила вилы, но вдруг увидела, что рыцарь продолжает стоять перед ней, преклонив колено. Буря чувств охватила ее полудетскую душу. Он был так красив и силен, и он обходился с ней, как со взрослой, хотя она и чувствовала себя рядом с ним угловатой и неловкой. Она представила его преклоняющим колено перед какой-нибудь придворной дамой во всем блеске ее красоты, а не здесь, на грязном полу конюшни. Отряхивая юбку от пыли, Катарина пыталась скрыть свое внезапное смущение. Видеть этого гиганта, склоненного перед ней было так странно, что она постаралась спрятать свое смятение за притворной деловитостью:

— Мне надо переодеться, прежде чем начать наш урок, — сказала она. — Вечерня начнется через два часа, и мы должны поспешить, чтобы успеть хоть что-то. — Она смотрела по сторонам, внимательно разглядывая седло Цефея, стоящее у стены и паутину по углам конюшни, лишь бы не встречаться взглядом с коленопреклоненным рыцарем.

Наконец Хью поднялся с деревянного пола конюшни и теперь, словно башня, возвышался над ней.

— Мне тоже надо кое-что успеть, прежде чем мы начнем урок, — спокойно сказал он.

Катарина кивнула, испытывая облегчение оттого, что эта странная игра закончилась и в то же время, чувствуя, как легкое облачко грусти невидимкой пронеслось над ними.

— Ну что же, — подвела итог она, — встретимся в часовне через час.

Катарина внимательно посмотрела на Хью. Он опять выглядел чем-то опечаленным и, как всегда, она не понимала причин этого внезапного уныния.

— Что с тобой, Катарина? — спросил Хью, заметив перемену в ее настроении. — Надеюсь, это не из-за меня?

— Нет-нет, господин, просто, когда я с вами, то забываю, что надо вести себя, как подобает даме.

Вспомнив лицо девочки, когда она глазела на него с башни в день их приезда в Авиньон, Хью не удержался от смеха.