— Оставьте, вы сломаете себе шею!
— Шея Хагена принадлежала ему самому. Зато его жена получила свободу и живет теперь хорошо. Для того, чтобы одному жилось хорошо, другому должно быть плохо.
— Оставьте! Я вас не пущу!
Было мгновение, одно только единственное мгновение, когда над пропастью между Рингсдорфом и Грюнталем можно было увидеть при лунном свете странную картину.
Человек, склонившись над обрывом, тянулся к ближнему колючему кусту, покрытому мелкими гроздьями желтых ягод. А другой, тоже наклонившись, пытался его удержать.
Затем первый пошатнулся, протянул назад руку и, точно стальными клещами, вцепился в шею своего спасителя.
Раздался протяжный вопль, похожий на звериный рев. Когда он затих, на краю пропасти уже никого не было.
Затем что-то с грохотом запрыгало по скалам от выступа к выступу. Это покатился вниз, к обрушившейся мельнице Хагена, камень.