Жемчужина короны - страница 8

Заметив, какое удовольствие доставляет это зрелище Элиасу и грузчикам, Андре мучительно покраснел. Когда Доллард положил ему руку на плечо, Андре сразу же почувствовал, как обезоруживает его улыбка хозяина — этот «ореол успеха», как любил язвить Джо, и ему стало неловко от того, что он собирался сказать, — а он хотел просить Долларда прибавить ему жалованье, но не знал, как начать, трусил и сам ненавидел себя за это.

— Сколько тебе будут платить на новом месте?

— Столько же, сколько я получаю у вас.

— И ты считаешь, что игра стоит свеч? Послушай, Кудре, я прибавлю тебе пять долларов. Ты будешь получать шестьдесят пять долларов в месяц. Он словно хотел сказать: «Вот видишь, какие блестящие возможности открываются перед тобой».

С насмешливой улыбкой Джо издали следил за приятелем. Он не слышал, что говорил ему Доллард, но и так догадывался, чего тот добивается. Какой, однако, глупец, фат и сноб этот Андре! Джо охватило чувство досады оттого, что Андре, конечно, даст себя уговорить.

Разговор был окончен. Доллард снял руку с плеча Андре и шагал теперь рядом, по обыкновению сунув руку в карман. Он больше не подлаживался под шаг Андре — теперь, наоборот, Андре старался не отставать от широко шагавшего хозяина.

— Так как же, Кудре? Договорились? Ах, дорогой мой, дорогой... — вздохнул Доллард, поднимаясь на крыльцо конторы.

Щуплый англичанин, в очках, с тощей, как у цыпленка, длинной и красной шеей и с большими торчащими ушами, выскочил навстречу. Это был Брассингтон, помощник заведующего отделом скобяных товаров. Подчиненные прозвали его Мисс Брассингтон. Увидев хозяина, Брассингтон сразу же стал на что-то жаловаться.

— Если вам нужен человек, возьмите Луну, — ответил ему Доллард.

— Луна не желает выполнять моих указаний. Может, он послушается вас.

— Не хотите ли вы сказать, что Луна недоволен? — вдруг устало буркнул Доллард, собираясь рассердиться.

— Если вам интересно мое мнение, то он попросту красный.

Доллард улыбнулся.

— И, конечно, собирается подложить под нас бомбу, не так ли? Послушайте, старина Брассингтон... — и, ласково взяв англичанина под локоть, он повел его в свой кабинет, доверительно говоря: — Мы должны потихоньку, незаметно приручить их, прибрать к рукам — иногда лестью, иногда шуткой, вот так-то...

— Ах, дорогой мой, дорогой... — удовлетворенно вздохнул он минуту спустя, выпроваживая Брассингтона, а потом громко и весело засвистел.

Когда Доллард скрылся в конторе, Джо принялся потешаться над Андре.

— Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! — заливался он саркастическим смехом. — Ну так как же, улетела птичка из клетки? — И Джо замахал руками, изображая птицу. — Долго ли мы будем иметь счастье видеть вас в нашем обществе? Вот видишь, что может сделать хозяйская ласка?.. Чем же ты теперь недоволен, мальчик?

Лицо Андре залилось краской стыда и гнева.

— Дурак ты! — воскликнул он, и в голосе его было столько ненависти, что Джо тут же умолк. Андре круто повернулся и зашагал прочь.

Джо жил у отца. Старший из шести детей, он был любимцем и баловнем матери. Отец — широкоплечий, среднего роста, багроволицый сириец — прибыл на Тринидад с лотком на перевязи, а теперь был владельцем двух галантерейных лавок и нескольких застроенных участков в Порт-оф-Спейне. Свою жену, сирийку, он заставлял отчитываться в каждой копейке и всякий раз недовольно ворчал, когда приходилось лезть в карман за деньгами. На закате своих дней (а ему было уже за шестьдесят) он вдруг стал сластолюбцем. Год назад к своему позору и ужасу семья узнала, что старик Элиас содержит нескольких любовниц. Миссис Элиас захворала от горя и стыда.

Мистер Элиас, сам человек необразованный, гордился старшим сыном, но его пугали убеждения Джо. Когда Джо ругал правительство, старый Элиас, понизив голос, торопливо шептал: «Ах, Джо, Джо, будь осторожен! Полиция может услышать». Смелость сына всегда служила ему упреком в собственной трусости. Теперь же, когда семье стало известно о его грехах, старик просто стал бояться сына. Джо часто смеялся над отцом, а иногда так кричал на него, что тот пугался до смерти.