Жена изменника - страница 16

Вынув из-за пояса дубинку, он скользящим шагом приблизился к двери и остановился. Наклонил голову и, приложив ухо к растрескавшейся древесине, прислушался. Ничего не было слышно — ни движения, ни звуков, свидетельствовавших о глубоком сне. Если бы он не знал наверняка, что в комнате кто-то есть, он подумал бы, что она совершенно пуста.

Подняв дубинку, он потянул за веревку, чтобы поднять засов, а потом всей тяжестью толкнул дверь, и та распахнулась. Бладу очень хотелось своим неожиданным грубым вторжением поразить человека, который, по его сведениям, находился в комнате, и потому полное изумление объекта этой выходки доставило ему величайшее наслаждение.

У человека, конечно, не было при себе пистолета. Он вообще никогда не ходил с пистолетом, поскольку полагался на оружие тех, кому следовало его охранять. Человек этот читал книгу при свече и уронил ее на пол, схватившись за подлокотники кресла, а потом неуклюже поднялся на ноги с открытым от страха ртом. Битумный уголь в камине почти совсем догорел, и света было явно недостаточно, чтобы разглядеть лицо непрошеного гостя.

Блад мог бы расхохотаться от удовольствия, но вместо этого сказал:

— Я пришел за своим бандитским вознаграждением.

В глазах хозяина дома промелькнула искорка узнавания, и он опустился в кресло. Выражение его лица из испуганного стало сердитым. И так же быстро после нескольких нервных морганий и подергиваний его черты, благодаря определенным усилиям, обрели спокойствие. Он нагнулся, поднял книгу и аккуратно положил ее на стол рядом с креслом.

— Эти твои игры, Блад, — сказал он сквозь зубы, — чрезвычайно утомительны.

Блад опустил руку, в которой все еще сжимал дубинку, и, криво усмехнувшись, спросил:

— Я испугал вас, сэр Джозеф? Примите мои извинения. Я это сделал, чтобы обратить ваше внимание на то, что могу преодолеть любое препятствие, которое вы мне вздумаете чинить, и найду любое ваше убежище, если мне заплатят не так, как было условлено, или вообще решат не заплатить. Но более всего, сэр Джозеф, мною руководило желание развлечься.

Сэр Джозеф нетерпеливо хмыкнул:

— Ты, конечно, понимаешь, что если ты убил стражника, то я вычту из твоего гонорара.

Придвинув небольшой деревянный табурет поближе к углям, Блад заговорил хриплым голосом, подражая напевному говору лондонских низов:

— Сэр Джозеф, да вам ли не знать, что я вашенских людей и пальцем не трону. Спит себе ваш охранничек сном истинного праведника.

Блад сел верхом на табурет и, положив дубинку на колени, с подчеркнутой живостью потер руки над огоньком. Немалое удовольствие он получил оттого, что повернулся к сэру Джозефу Уильямсону спиной, и, хотя чувствовал шеей его тяжелый взгляд, продолжать разговор не торопился.

Наконец, прервав молчание, он сказал без всяких следов прежней уличной манеры:

— Ваше письмо меня заинтересовало. Вы намекнули, что у вас есть ко мне предложение — предложение, за которое мне хорошо заплатят. И что речь идет о предприятии — как это вы изволили выразиться? — которое потребует применения всех моих многочисленных талантов.

Он широко улыбнулся своему пожилому собеседнику, а потом вновь перевел взгляд на огонь.

— Нет, — ответил сэр Джозеф, — я написал, что оно потребует применения талантов тех, кого ты наймешь. Я плачу тебе не за собственноручную твою работу, а за подбор тех, кто эту работу сделает. И поскольку мы с тобой хорошо понимаем друг друга, я плачу не за игру в мячик.

Блад встал, потянулся и подвинул свой табурет поближе к креслу сэра Джозефа. Положив дубинку на стол, прямо на книгу, он наклонился к сэру Джозефу, словно собираясь поделиться самым сокровенным:

— Я и есть мячик, сэр Джозеф. Тщеславный мячик чудовищных размеров. Но ведь это вы меня таким сделали. В конце концов, я ваше творение.

Блад вздохнул и вытащил из кармана плаща горсть жареных каштанов, которые высыпал на стол. Каштаны покатились, стуча друг о друга, к самому краю наклонной столешницы. Взяв один, Блад начал снимать обугленную кожуру.

— Что именно вы намерены сделать? — спросил он.

Не сводя глаз с дубинки, сэр Джозеф рассеянно провел рукой по своему желтому шелковому халату, как будто что-то ища. Нащупав карман, он извлек оттуда клочок бумаги и протянул Бладу. Сэр Джозеф внимательно следил за выражением лица ночного гостя, который, щурясь в темноте, пытался разобрать цифру, написанную на клочке. Прочитав размер суммы, Блад тихонько присвистнул. Сэр Джозеф забрал бумажку и спрятал ее обратно в халат.