Жена криминального авторитета - страница 9

Сергей окинул подозрительным взглядом бандита и прошел вперед.

– Здесь Сваровский, – пронесся шепот по толпе, которая плотным кольцом стояла в холле большого загородного дома Жана.

– Шеф?! – каждый из братков обязательно поворачивался к нему лицом, а потом отступал в сторону, пропуская Сваровского вперед.

– Что за праздник "жизни", на который меня не позвали? – проговорил громогласно Сергей.

– Это, шеф. Тут такое дело… – начал Платон, курирующий продовольственное направление западной части столицы, именно он оказался сейчас ближе всех к Сергею.

– Ну же, – подбодрил его мужчина и, расправив плечи, попытался охватить взглядом каждого, кто тут стоял.

– Француз мертв. Я думал, вам сообщили, – заикаясь, ответил Платон.

– Мертв? Что за бред?! – Сергей выгнул бровь.

Разве Ефремович мог ошибиться?! Вряд ли. Здесь явно что-то не так.

– Дык вон его труп, – кивнул куда-то за спину Сваровскому Платон.

Сергей, смерив смотрящего недоверчивым взглядом, обернулся. И именно сейчас понял, что зря с собой Виталика не взял. Не ожидал он, что здесь будет столько народа.

– А вот и он, мой зятек, – послышался голос Серафима из толпы, а через секунду тот показался сам.

– Становится все интереснее и интереснее, – изогнув полном изумлении брови, проговорил Сергей, ожидая, когда к нему подойдет тесть.

– Что-то ты припозднился. Француз уже остывать начал. Тебя все ждут. Легавых вызывать надо и медиков. А то еще, чего доброго, на наших повесят его кончину…

– Послушай, Степан Серафимыч, – Сергей взял тестя под руку и подвел к тому месту, где лежал Жан, – что происходит? Ты хоть понимаешь?

Смоленский посмотрел на зятя в упор.

– Так Жан помер, гляди.

Мужчина подошел к трупу и носком ботинка толкнул его в бок.

Сергей мазнул по бездвижному телу взглядом. Жан действительно был мертв, и судя по тому, как посинела его кожа, умер он не меньше пары часов назад.

– Кто первый приехал сюда? – зычным басом произнес Сваровский.

– Я, босс, – выступил вперед Платон.

– Значит, так, сейчас все расходятся. И до завтра ждут моих указаний. Насчет Жана я решу сам.

Свора зашумела, но высказаться против никто не посмел. Все потянулись к выходу.

– А ты, Платон, останешься со мной. Ланского не видел здесь?

– Нет, босс. Антоху не видно было, – смотрящий огляделся по сторонам, как будто выискивая кого-то.

– Ладно, завтра с ним разберусь. А ты говори кто тебе звонил? Откуда про Жана узнал?

Платон отчего-то занервничал. Зрачки расширились, затрепетали крупные крылья носа, выдавая его с головой. Сваровский подозрительно сузил глаза, въедаясь взглядом в лицо бандита.

– Да, охранник его позвонил, – начал мямлить смотрящий.

– О как! Интересно, а чего это он мне не позвонил? Или у вас с Французом были какие-то общие дела? Вроде ни Генерал, пусть земля ему будет пухом, ни я не пересекали ваших путей. Так откуда такая близость? Или может я до сих пор не в курсе чего-то, а, Степан Серафимович? – Сваровский обратил свой взгляд на тестя, которой, пятясь раком, попытался ускользнуть от ответа.

– Да нет, нет, – тут же встрял Платон, не дав тестю и слова сказать, – я просто часто с телками у Жана в ресторане зависал. А он меня от жены прикрывал. Вот оттуда и более тесно общаться стали.

Чертовы лгуны. Сергей нутром чувствовал, что здесь что-то не так, после этого долбаного послания он теперь ни в ком не мог быть уверен. Все его правление стаей было завязано на лжи, и теперь ему нужно было выявить того, с кого этот клубок начнет распутываться. И по-видимому, он его нашел.

– Степан Серафимыч, ты останешься здесь и вызовешь легавых.

Тесть недовольно зыркнул на Сваровского, и тот успел поймать его взгляд.

– Конечно-конечно, – натянув на губы фальшивую улыбку, проскрежетал Смоленский и, опираясь на трость, прошелся вокруг трупа Жана.

– А ты, Платон, поедешь со мной. Поможешь разобраться кое в чем, – Сваровский развернулся на пятках и направился к выходу, четко ощущая нутром, что сегодня он станет на шаг ближе к разгадке в ребусе, который составил для него чертов кукловод.

– Шеф, а до завтра разговор подождать не может? – голос Платона все время срывался на хрип, что настораживало Сергея еще больше.