Жена кузнеца - страница 14

– С Сонькой пойдёшь, иначе свяжу и посажу в конюшню, – получила я ответ.

И теперь не могла дождаться, когда освободится Сонька. Они с Лизкой бегали меж подвод возле кузни, относя и принимая какие-то заказы от людей.

Мне Никита не разрешил приходить на кузню. После того суда с Сонькой мне было наказано никуда не ходить. Я ждала, когда уже кончится это наказание, и можно будет сходить хотя бы к реке. Но больше всего я ждала, когда мы поедем в город. Я не знала даты, когда мы поедем, и спросить было не у кого. На все мои вопросы кузнец отворачивался и занимался своими делами или уходил из дома. Неопределённость угнетала, и я нервничала.

– Лада, у меня есть время. Пошли скорей на рынок. Никита разрешил сходить и посмотреть, что там продают. Сказал, что у него сейчас крупный заказ, поэтому мне с Соней не нужно бегать там.

Мы пошли туда, где было очень много людей. Там было шумно, кругом разговаривали люди, блеял скот, кричали петухи и гуси.

Мне казалось, что я нахожусь на съёмках фильма про Русь Петра I…

Женщины в этих странных нарядах – на них были длинные платья-рубашки с вышивками на рукавах. Поверх были надеты длинные фартуки, подвязанные длинными поясами с вышивками. На всех девушках были украшения – вдоль лица свисали колтуши. Как сказала Сонька – это оберег, очень сильный оберег. У многих на лентах на голове впереди были вышивки, это тоже что-то значила, но я не запомнила. На шеях тоже много украшений – у кого-то бусы, гайтан, грибатки, жгуты – это всё мне объясняла Сонька.

Её покойная матушка была травницей, и она знала все обереги, все травы, все заговоры. Когда я её спросила, почему она не стала травницей, то она ответила, что в семье должна быть одна травница, и все знания через обряды передаются ей. У них в семье стала такой травницей её старшая сестра Северина. И хотя в семье учили секретам всех дочерей, но силу лекаря – через обряд – можно было передать только одной.

Через какие страшные обряды прошла сестра Северина, мне рассказала Сонька. Самый, наверное, лёгкий, в моём понимании, был обряд на перекрёстке, когда она должна была заговором созвать собак к себе. Все собаки ложились клубочками у ног Северины, а девушка должна была читать слова заговора, но, если бы она забыло хоть одно слово или испугалась – собаки разорвали бы её. То же самое она потом делала со змеями, и они обвивались вокруг друг друга и сворачивались клубками.

Про остальные обряды мне даже страшно вспомнить. Наверное, я бы не смогла стать травницей. Разговаривать с духами умерших, призывать утопленниц или тьму в купальне – это вообще что-то из сказок о вурдалаках…

Перед тем, как пойти на рынок, Сонька с какими-то словами-заговорами – я даже не запомнила их – надела на меня украшения: повязала мне вышитый пояс с колокольчиками.

Я сказала, что теперь не потеряюсь, так как по колокольчикам меня можно будет найти, как корову в лесу.

Но Сонька сказала, что они отгоняют злых духов, а я подумала, что лучше бы деньги притягивали.

На косу я надела накосник, его достала Лизка из шкатулки – это такой треугольник с вышивкой и бусинами, который завязывается на конец косы, тоже очень красивое украшение. В современном мире я не видела таких у девушек, да и в книгах не встречала или мало читала об этом. На шею мне Лиза надела – даже не надела, а зажала – гривну, её сделал Никита к рыночному дню. Это такой металлический ошейник, витой с кругляшками на конце. Муж мне его показал как-то вечером перед ужином, девчонки мои ахали и хлопали в ладоши, а я решила, что мне только цепи не хватает – ошейник уже есть. Он ещё и тяжёлый. Ладно, зато мужу приятно, сделал жене подарок, я так понимаю, что ждал расплаты, но не случилось. Я теперь понимаю, почему это до наших дней не дожило. Ходить с ошейником на шее – очень напрягает. Но я решила играть в эти игры до конца – хочется посмотреть в глаза этому массовику-затейнику, который всё это организовал. Ну и конечно Сонька нацепила мне ленту с колтушами. Это как серьги, только они закрывают виски.

Вот такие нарядные мы и пошли смотреть на эту диковину – деревенский рынок – в этом странном месте.