Жена в лотерею - страница 16
Теодор сделал ко мне шаг, плотоядно глядя на мои губы, но в этот момент, слава богу, вернулся Редж.
Работник тащил на себе большой, в человеческий рост, рулон полотна.
Было оно не кипенно-белым, а, скорее, серым. И совершенно непрезентабельным на вид. Этакая тоненькая, шероховатая на ощупь и просвечивающая полумарля.
— Что вы хотите…
— Стойте смирно! — велел Рутланд.
Вот сейчас прямо, когда этот эсквайр что-то злокозненное удумал! Я было рванулась назад, но Теодор махнул рукой, и я тут же застыла соляным столбом. Вот так и стояла, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой!
Выходит, у Рутланда была магия и очень даже сильная. Это делало мое положение еще более беспомощным и зависимым от него.
— Для вашего же блага, миледи, — заявил мой мучитель.
А затем развернул полотно и, не церемонясь, рванул от него приличный такой кусок, как будто вкладывая в это действие всю свою злость.
Дальнейшее напомнило мне лагерь «Солнечная полянка», в котором я отдыхала в детстве. Был там такой конкурс — кто быстрее сделает мумию из туалетной бумаги, обмотав ее вокруг подопытного.
Нечто подобное повторилось сейчас.
В роли мумии — Цицинателла де ла Мередит, в роли туалетной бумаги — миткаль.
Я не шучу, эта на редкость неприятная по виду ткань действительно напоминала туалетную бумагу.
Эсквайр Теодор Рутланд задрапировал ее на обездвиженной мне небрежно, но пышно, не скупясь — траурный наряд оказался полностью скрыт под фалдами миткаля. И даже набросил мне на волосы подобие фаты.
В конце же перевязал все это издевательским бантиком прямо у меня на попе.
— Вот теперь идеально, — сказал эсквайр и хлопнул меня по этому самому месту.
Вне себя от нахлынувшего возмущения, я шокировано ахнула.
— Того-этого, господин Рутланд, а вы не переборщили? — рискнул вставить Редж, с сомнением глядя на меня. — Может, все-таки к Фиц-Патрик…
— В самый раз, — осадил Теодор. — Ее свадебный наряд прогремит не только в нашем городе, но и по всей стране. Вы будете у всех на устах, миледи. Не благодарите.
— Это фирменное издевательство! — взвыла я.
Видок у меня и правда был еще тот. То ли «Мумия возвращается», то ли уже вернулась. Черте что и сбоку бантик — иначе не скажешь.
В своих светлых наивных мечтах я иногда представляла свою свадьбу с прекрасным и добрым возлюбленным. Он был вежлив, спокоен, галантен и интеллигентен. То есть полная противоположность мужчине, что стоял передо мной!
Еще в этих мечтах я частенько во всех мелочах продумала свой свадебный наряд. Так вот, я всегда хотела, чтобы он был простым и лаконичным, как у герцогини Сассекской Меган Маркл.
А не вот это вот все!
В общем, мой жених и мое платье были бесконечно далеки от моих мечтаний. А еще, называется, в сказку попала…
— Вы считаете, это издевательством? Хотите, я расскажу, что такое издевательство на самом деле? — Рутланд яростно дернул меня за руку — очевидно, я совсем его довела. — Это когда ты влюбляешься в красивую девушку, и готов весь мир положить к ее ногам… А потом вдруг случайно узнаешь, что эти прекрасные чувства — следствие приворотного зелья, которое она подмешала в твое виски на приеме в честь отцов-основателей города. И сделала это не из любви, что, может быть, было бы еще простительно, а преследуя свои низменные цели. Так что лучше молчите об издевательстве, миледи. И идите за мной.
Я пошла. Что еще мне оставалось делать?
Как-то не особо хотелось, чтобы на глазах у рабочих своего цеха Рутланд бы перекидывал меня через плечо и тащил.
Чувствовала я себя в этом миткалевом наряде на редкость некомфортно и вспоминала шикарное свадебное платье из гардероба Цицинателлы.
Может, стоило сразу подчиниться и не пытаться бежать? Как будто я теперь героиня какой-то идиотской комедии положений, и все зрители смеются и дружно кричат ей: "Ну как можно быть такой глупой?!"
Вы не знаете как. Вы не на моем месте. А если окажетесь — посмотрим, как себя поведете.
Раз уж обстоятельства сложились таким образом, что придется все-таки выйти замуж, может, нужно было попытаться получить от этого хоть какую-то радость?
Хотя, какая уж тут радость? Я обернулась на мужчину, который только что бесцеремонно поднял меня перед собой в седло и дернул поводья.