Женатые. Часть 1 - страница 12

Не лучше ли услышать объяснения от него самого, чем теряться в догадках? К тому же, давно пора сменить тему наших споров.

— Зачем ты познакомил меня с Роситой? — спрашиваю я.

— Для того чтобы ты поняла всю глубину проблемы.

Я ожидала такого ответа, но все равно его самонадеянный тон заставил меня усмехнуться.

— Как будто раньше я не догадывалась о серьезности ситуации. В этом и состоит смысл испытательного срока — проверить наше взаимодействие перед командной игрой. Я делаю все возможное, чтобы подружиться с тобой, так что…

Он склоняет голову, самоуверенно улыбаясь.

— Просто друзья? Я рассчитываю на большее.

Да ну? Я бы никогда и не догадалась об этом… с его-то постоянной манерой сводить все разговоры к сексу.

Я скептически приподнимаю бровь.

— Дружба — это все, что нам нужно, чтобы сохранить компанию. И в значительной степени мы начали с нуля… Я бы назвала нас знакомыми, в лучшем случае. Тебе не кажется, что ты слишком амбициозен?

— Нет, — отвечает он, дерзкая улыбка все еще сияет на его лице.

Я закатываю глаза.

— Вау! Твоя наглость поистине не имеет границ.

— Если я могу вложить свои деньги туда, где будет находиться мой рот… — его похотливая ухмылка дает понять, где именно он хочет оказаться со своим ртом. — Тогда это не высокомерие. Просто уверенность в себе.

— Что заставляет тебя думать, что я захочу большего? Ты точно не мой тип.

Я ожидала, что он наградит меня понимающим взглядом или, возможно, ответит в том же духе. Но я совершенно не ожидала услышать от него следующее:

— Потому что у меня девятидюймовый член (Прим.: 22,86 см).

Я чуть не подавилась своим мартини в третий раз, поэтому прошипела:

— Эта цифра должна меня впечатлить? — неужели он серьезно думает, что я поверю, что он своего рода порнозвезда? Да чушь собачья!

— Это правда, — мурлычет он, наклоняясь немного ближе. — И я знаю, как использовать его. Вместе со своим языком, своими руками… Просто спроси любую женщину, с которой я был.

— О, избавь меня от подробностей. Ты трахал половину Нью-Йорка. Я охотно верю, что ты чему-то научился в процессе.

— Во-первых, я не трахал половину Нью-Йорка. Веришь или нет, я довольно разборчив. Во-вторых, вместо чужих слов, почему бы просто лично не убедиться?

Я бросаю на него скептический взгляд.

— Ты хочешь показать мне свой член?

— Если это поможет убедить тебя, — он допивает последние капли своего виски и встает. — Давай, пошли.

Я смотрю ему вслед.

Он это серьезно? Он просто собирается его достать? Я озираюсь вокруг, чтобы удостовериться, что за мной никто не наблюдает, встаю и иду за ним в коридор возле туалетов. Почему, черт возьми, я потакаю ему? Это смешно.

Как только мы благополучно достигаем укромного уголка, Ной расстегивает ремень, ширинку и вынимает чертов пожарный шланг.

Святая Матерь Божья! В шоке я прикрываю рот рукой. Мне катастрофически не хватает воздуха.

Он был прав. Его член огромен… и он не в полной боевой готовности. Девять дюймов — довольно скромная оценка того, как это может выглядеть в эрегированном состоянии. Должно быть, самооценка мужчин падает всякий раз, как Ной входит в раздевалку. И я даже не хочу думать о том, что он вытворяет с женщинами…

— Хах! Я видела и больше, — я отхожу, стараясь сохранить самообладание.

Ной посмеивается.

— Я так не думаю, дорогая.

— Твой монстр не приблизится к моей матке. Нет, спасибо. Я предпочту держать свои органы невредимыми.

Улыбка Ноя становится шире.

— Это вряд ли. Но чтобы тебе было спокойнее, я введу его медленно и осторожно. Пара пустяков. У тебя же хорошая медицинская страховка, да?

— Это не смешно, Ной. Теперь убери эту штуку, или это придется сделать мне.

Пытаюсь казаться строгой, но дрожащий голос и ярко-красные щеки, конечно же, выдают меня. Почему я не могу перестать пялиться?

Ной смеется. Да, придурок определенно видит меня насквозь, но он не спорит, заправляя своего «зверя» обратно в «логово».

Я пытаюсь взять себя в руки, пока мы возвращаемся к бару. Как только мы садимся, я говорю ему со всей холодностью, на которую способна сейчас:

— Это не изменит моего мнения, ты же знаешь.

— В самом деле? Нисколько? — он приподнимает бровь.