Женатые. Часть 3 - страница 31

Но эта тактика явно не сработала. Блокировка эмоций — всего лишь слабое оправдание для промедления, по-настоящему это не решает проблем. Я просто уклоняюсь от этой проблемы. Боже, брак — такая тяжелая штука.

И другие мои любимые стратегии ухода от проблем тоже не сработают. Я могу быть сколько угодно гиперлогичной и организованной, могу перечислять плюсы и минусы весь день, и это все равно не поможет мне добраться до сути проблемы. В конечном счете все сводится к выбору. Сложному, пугающему, без права на ошибку выбору.

Любить ли его… ведь однажды это причинит мне боль?

Мне ненавистно то, как все расплывчато и болезненно. Я так привыкла к холодным, сухим цифрам, к тому, что у меня есть что-то объективное, за что могу ухватиться, к тому, что факты, показатели и статистика указывают мне правильный ответ или, по крайней мере, помогают направить на верный путь. Теперь же я сама по себе.

Ну, вообще-то, нет. У меня есть партнер во всем этом. Что является частью проблемы, но также и частью решения.

Полное прощение — это первый шаг. И я все еще не знаю, готова ли к этому. Но прямо сейчас, все, что мне действительно нужно, это завершение. Нужно понять, куда мы направляемся, потому что я больше не могу жить в этом странном подвешенном состоянии. Не могу продолжать вести свою повседневную жизнь, стараясь не смотреть на мужчину, с которым делю весь день рабочее место и всю ночь постель. Спать, свернувшись калачиком, лицом в разные стороны, когда несколько сантиметров между нами кажутся километрами.

Мы не можем просто продолжать так жить, нервно выглядывая из-за края разделяющей нас пропасти, ожидая, что либо что-то утащит нас прочь, либо столкнет в нее. Мы сами должны сделать шаг. Нам нужно все обсудить и принять взвешенное решение, которого мы сможем придерживаться.

Что касается того, каким может быть это решение…

Я не хочу заканчивать наши отношения. Единственный выбор — сохранить их, и для этого потребуется «прыжок веры». Случится ли конец света, если я дам Ною еще один шанс?

Я едва сдерживаю улыбку. Еще один испытательный срок — правда, в наших отношениях это кажется закономерностью. Хотя этот, возможно, самый важный из всех. Сможем ли мы уйти от наших отношений любовь-ненависть, а Ной стать моим «долго и счастливо»?

Нет, я забегаю вперед. Наверняка я знаю лишь то, что нам нужно серьезно поговорить сегодня вечером.

Я поворачиваю машину к дому, намереваясь сделать именно это. Но часть меня все еще надеется, что, может быть, только может быть… некоторые решения действительно просты. Или, по крайней мере, проще, чем кажется в последнее время.

В последнее время Оливия испытывает огромный стресс, даже сильнее, чем обычно. В дополнение к ведению бизнеса и хождению на цыпочках вокруг наших хрупких, все еще исцеляющихся отношений, она столкнулась с ухудшающимся здоровьем отца.

Долгое время мы притворялись, что он выкарабкается. Но правда такова, что он очень болен. Прогнозы плохие, и, возможно, в этот раз он не покинет больницу. Больше всего на свете мне хочется все исправить, украсть Оливию и защитить ее от боли.

На двоих, мы уже потеряли троих родителей. Так что это для нас не ново. Но дело в том, что к этому невозможно привыкнуть.

Я вздыхаю и поднимаюсь с дивана. Оливия скоро вернется домой, и я планирую приготовить ужин, ожидая ее. Если есть хоть малейшая возможность улучшить ее день, я сделаю это.

Тушу томаты и чеснок в белом вине, а на плите закипают лингвини, когда слышу, как открывается входная дверь. (Примеч. Лингвини — итальянские макаронные изделия).

— Есть кто? — зовет Оливия.

— На кухне. — Я заканчиваю нарезать хлеб и выключаю плиту как раз в тот момент, когда Оливия заходит в комнату.

Она грустно улыбается мне. Я знаю, как трудно даются ей посещения отца. И решаю в этот момент, что больше она не будет навещать его без меня. Несмотря на то, что Оливия никогда не признавалась мне, но, вероятно, быть одной в больнице тяжело для нее. Мне нужно быть рядом, чтобы ей было на кого опереться или высказаться.

Она сняла обувь, и теперь на добрых пятнадцать сантиметров ниже меня. Я притягиваю ее к себе, чтобы обнять. После прожитых вместе нескольких месяцев, я заметил, что она всегда снимает пыточные устройства, которые называет туфлями, у входной двери, чтобы потом бережно отнести их в свой шкаф. Оливия отлично выглядит на каблуках, но я мысленно помечаю себе, что позже нужно сделать ей массаж ног.