Женатый мужчина - страница 5

– Надеюсь, ты говоришь правду, – угрюмо проворчала Джесс. – Ты знаешь мое мнение о женатых мужчинах. Это запретная территория, Люси, не забывай.

– Забудешь тут, когда ты постоянно тычешь мне в лицо своим идеальным браком.

Внезапно мы в ужасе уставились друг на друга. Я нервно сглотнула.

– Ну почему мы ссоримся?

– Не знаю. – Джесс виновато потерла затылок – Думаю, это моя вина. И все равно, – отмахнулась она, – тебе не хуже моего известно, что мой брак далек от совершенства. Отчасти проблема в том, что Джейми тоже хотелось бы стать мечтой всего офиса, чтобы женщины с открытым ртом пялились на его точеные черты, стоя рядом с ним у ксерокса. Но этого не происходит, потому он сам пялится на их буфера.

– Все мужчины так делают, Джесс, – великодушно произнесла я, понимая, что она по доброте душевной нарочно ругает своего мужа ради подруги, то есть меня. – Ты просто должна смириться. К тому же какая разница, главное, чтобы он их не трогал, – уверенно добавила я.

Джесс вздохнула, и я поняла, что она думает о том, как могла бы сложиться ее жизнь. Умница с ньюкасловским дипломом и десятком предложений о работе, Джесс без усилий сделала карьеру в коммерческом банке. Через пару лет ее уже хотели сделать партнером, у ее ног был весь мир и горстка высокомерных мужчин из Сити, и тут – бац! Она забеременела. Ничуть не смутившись, она вышла замуж за счастливца (слава богу, она была в него влюблена) и тут же наняла няню, твердо вознамерившись ровно через девять месяцев выйти на работу. Однако случилось нечто странное. Когда родился ребенок, мать-природа потребовала свое, и после продолжительных слез и самокопания Джесс поняла, что вернуться на работу не сможет. В момент кризиса, в то самое фатальное утро понедельника, прижимая ребенка к груди, она уволила няню и треснула входной дверью, оставив за ней весь мир. С залитым слезами лицом, в грязной ночнушке, она вернулась в кровать с сыном. Все были в шоке – особенно Джейми, которого не на шутку встревожила образовавшаяся в результате ее увольнения дыра в семейном бюджете (и его можно понять). Но он воспринял новость достойно и на следующий день в некотором недоумении вышел на работу: теперь ему пришлось трудиться усерднее, так как он стал единственным добытчиком, вынужденным содержать жену и ребенка.

Но Джесс, которая сама когда-то была карьеристкой, не могла рационально и бесстрастно реагировать на его «сверхурочные часы». Ее терзали сомнения по поводу местонахождения мужа-журналиста, красавца с искорками в глазах, и она переживала по поводу странных телефонных звонков на домашний номер.

– Вчера звонила какая-то лошадь, – процедила она, когда мы пошли дальше. – Просила номер мобильника Джейми. Ржала, как будто у нее уздечка во рту: «Пре-ет, Джесс, это Спанки-Банки. Слушай, у Джейми срочное задание, не могу до него дозвониться, а я как раз могла бы ему помочь, о'кей?» У меня чуть не вырвалось: «Знаешь что, если он явится домой в полночь, будет ему задание – вытаскивать мясницкий нож у себя из спины».

– У журналистов ненормированный рабочий день, – успокоила ее я. – И они общаются с такими чудиками. Ты знала об этом, когда выходила за него.

– Наверное, – апатично бросила она. – Просто… просто тогда мы были на равных. Когда он говорил, что на следующей неделе у него конференция в Богноре, я отвечала, что отправляюсь в Нью-Йорк подписывать контракт. А теперь могу только уткнуть руки в боки и проорать: «Ага, как же!» А когда он возвращается, я по ночам рыскаю по его карманам, ищу счет из отеля с записью «завтрак в постель на двоих».

Когда мы наконец свернули за угол улицы, где жили мои родители, уже почти волоча тяжелый стол за собой, она вздохнула.

– Я только прошу тебя, Люси, не забывай о том, что у этого типа, Чарли, есть жена.

Я с треском бросила стол – надеюсь, отдавила ей ногу. Она резко обернулась.

– Пойми же наконец, Джесс! Говорю тебе, он даже не подозревает о моем существовании, господи, да я для его жены вообще никакой угрозы не представляю! Выброси это из головы, ладно? Проклятье, зачем я вообще тебе сказала! – Я готова была рвать волосы на голове. – Ну зачем я тебе сказала?