«Жених и невеста» - страница 14

— Смешно, правда? — кисло спросил Феликс.

— Не то слово, — отозвался я с жаром. — Ты не представляешь себе, как это прекрасно. Какие великолепные цвета, какие тонкие переходы! Мастерская работа.

Феля перестал улыбаться. Лицо его вытянулось.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Да, право, ничего. Это, видно, был отличный шмель. Ты убил его?

— Какое это имеет значение?

Я понял, что Феля не убил его, и сказал:

— Я знаю одного шмеля: Он живет у меня в сарае. В двери. Вход через замочную скважину…

Феля покраснел так, что его яркая дуля померкла, дернул плечом и пошел прочь. А я все еще продолжал улыбаться широко и счастливо.

— Что это вы, милый, сияете? — спросила меня старушка в синем халате. — Автомобиль выиграли?

— Нет, — ответил я, — берите выше. Я выиграл сражение.

Старушка испуганно посмотрела на меня и зашаркала туфлями по коридору.

Вечером я подкрался к сараю, чтобы не потревожить своих крылатых жильцов. Приложил ухо к двери и стал слушать. Оттуда доносился нескончаемый радостный гул. Он был похож на оживленный разговор. Мой знакомый шмель рассказывал своим друзьям, как ловко он всадил жало Феле в глаз. Остальные шмели обсуждали его поступок и говорили ему много приятных слов, состоящих из одной протяжной шершавой буквы — «жжж-жжж-жжж».

Всадник, скачущий над городом

Завтра об этом случае заговорит весь город, а сегодня о нем знают лишь несколько любопытных прохожих, пожарные добровольной дружины и четвертое отделение милиции. Но даже им неизвестно, ради чего Киру решился на такой отчаянный поступок.

Поздней осенью город похож на корабль, выходящий в открытое море. Сырой туман обволакивает дома.

Мостовая мокрая, как палуба, по которой только что прокатился соленый морской вал. Провода ноют как снасти. И Киру кажется, что город даже слегка покачивает.

Киру поднимает голову. Он видит, как обрывки серых облаков быстро проносятся над самыми крышами. А может быть, они как раз и неподвижны, а это город торопливо плывет в открытое море?

Киру смотрит на шпили — чем не мачты! — на антенны, на трубы и на флюгера.

В городе много флюгеров. В былые времена город моряков часто обращал взор к железным помощникам — флюгерам: они первыми приносили весть о попутном ветре. Теперь на флюгера никто не обращает внимания. Но их не предупредили, что они больше не нужны людям, и флюгера продолжают нести свою трудную службу. Там, высоко над городом, между небом и землей, скрипя ржавыми петлями, они тяжело поворачиваются на своих штырях. Как живые существа, они разговаривают с ветром и дождем, а первые снежинки, прежде чем опуститься на землю, тихо шуршат рядом с ними.

Случается, что у одного из городских флюгеров так крепко заклинит ржавые петли, что он уже не может пошевельнуться. Флюгер погибает, как боец на посту. Люди же не замечают смерти старого флюгера. Стоит на крыше — и ладно.

Киру и его друзья идут по городу и рассматривают флюгера. И кто-то кричит:

— Смотрите, рыба из моря на крышу прыгнула!

Все задирают головы. Все смотрят на рыбу.

— Подумаешь, рыба! А ты видел флюгер-русалку?

— А я знаю трех петухов!

— Петухи — ерунда!

— Петухи приносят счастье!

— Ничего подобного! Они берегут дом от пожара!

— Бабушкины сказки!

Киру идет молча. Он не принимает участия в этом беспорядочном споре. С некоторых пор он стал молчаливым. Особенно если рядом Айна.

Ему кажется, что Айна появилась совсем недавно. Приехала издалека и пришла в класс как новенькая. На самом деле Айна ниоткуда не приезжала, а учится с Киру в одном классе уже пять лет. С третьего класса. Может быть, «старую» Айну подменили?

В «новой» Айне его интересует все. Он знает, что Айна худенькая, стройная, как тростинка. И что волосы у нее не золотые и не желтые — соломенные. И хотя глаза у девочки так глубоко посажены, что сразу не определишь их цвет, Киру знает: они зеленые. Осенью Айна носит серое пальто с черными черточками. А шапка на ней красная.

Сейчас Айна идет со всеми неподалеку от Киру и внимательно следит за спором о флюгерах. И ее вздернутый носик сам, как флюгер, поворачивается от одного спорщика к другому. Она ждет, когда ребята все выговорят, и только тогда вступает в разговор: