Жених из прошлого - страница 2

– Привет, Моне, – сказал он и подошел, чтобы поцеловать в обе щеки.

Она стиснула зубы, потому что едва могла вынести его прикосновение. Марку не ждал радушного приема.

– Надеялся, смогу украсть тебя после работы и поговорить в более приватной обстановке, – сказал он приглушенным тоном.

Лицо Моне стало непроницаемым. Раньше он мог читать ее как открытую книгу, теперь она – загадка.

– Магазин скоро закроется, – ответила она и натянуто улыбнулась, – но у меня много дел, придется остаться минимум на час. Возможно, когда ты в следующий раз приедешь в Лондон, мы заранее договоримся, тогда и побеседуем.

– В прошлый раз ты отказалась, – заметил Марку.

– У нас не совпали расписания, – парировала она.

– Нет, ты не захотела, – ответил он и поймал ее взгляд. – Теперь тебе не удастся отвертеться.

– Тебе нельзя оставаться в здании после закрытия.

– Я подожду в машине, – невозмутимо ответил Марку и обвел глазами зал, украшенный рождественскими елями, венками и гирляндами. – Что ты будешь целый час делать? В салоне никого.

– Я управляющая, на мне вся ответственность, – пояснила она. – Сегодня был особенный день. Одна девочка не вышла на работу, а посетителей хоть отбавляй.

– Я приходил с утра, ты была занята, пришел снова, ты вся в делах, тогда я решил, что явлюсь к закрытию, так мы точно сможем поговорить. И вот я здесь.

Пока Марку говорил, ее карамельные глаза буравили его взглядом, но ни одна эмоция не просочилась сквозь каменное лицо.

– Что-то случилось? – спросила она приглушенным тоном.

– Нет, все в порядке.

– Тогда зачем ты пришел?

– Мне нужна помощь.

– Моя?

– За тобой должок, я пришел забрать обещанное.

У Моне душа в пятки ушла. Он наблюдал, как выражение ее глаз меняется, пока взгляд не стал снова ледяным.

– Ты выбрал неподходящее время.

Он указал на два черных бархатных кресла рядом с подиумом и зеркалами.

– Тогда поговорим прямо сейчас.

Моне сомневалась, он это чувствовал. Наконец она кивнула.

– Хорошо, давай, – решилась она, прошла к креслу и села, скромно поджав ноги и элегантно скрестив лодыжки.

Марку прошел следом. Сердце грозило выпрыгнуть из груди. Он неторопливо сел, поправил рукава пиджака, устроился поудобнее. Располагающиеся под разными углами зеркала позволяли Моне смотреть на него со всех сторон одновременно.

Удивительно, как он одним присутствием заставлял ее ощущать себя неудачницей. Как будто она все та же восемнадцатилетняя девчонка, живущая во дворце Уберто, которую содержит его отец. Моне ненавидела эти воспоминания.

Деваться некуда. За ней был должок, это правда.

Восемь лет назад Марку купил ей билет на самолет Палермо – Лондон и дал денег на первое время. Он рисковал репутацией, отношениями с отцом, но он помог ей. Она сбежала из Палермо, где жила семья Уберто и ее мать, любовница Матео Уберто. В аэропорту Марку предупредил: однажды он потребует услугу за услугу. Моне так хотелось уехать, что она не раздумывая согласилась. Прошли годы, и день настал.

– Ты нужна мне на ближайшие четыре недели, – сказал Марку, вытягивая длинные ноги. – Ты работала няней одно время, а в Палермо хорошо ладила с моим братом и сестрами. Присмотришь за моими тремя детьми, пока меня не будет?

От него не было ни слуху ни духу целых восемь лет. Моне тщательно избегала любых новостей о семье Уберто. Теперь он сам явился и просит посидеть с детьми.

Моне выдавила улыбку и как можно дипломатичнее сказала:

– Как бы сильно я ни хотела тебе помочь, но не могу. Сейчас горячий сезон и очень много работы, заказов куча плюс Рождество. Я не могу бросить клиентов и уехать неизвестно куда. Мои невесты должны быть готовыми к торжеству на пять с плюсом.

– Я не менее трепетно отношусь к детям, – ответил Марку.

– Конечно, ты отец. Но я правда не могу. Меня не отпустят, тем более сейчас и так надолго.

– Но ты нужна мне.

– Нет, тебе нужна не я, а нормальная, профессиональная няня. Найми гувернантку, и нет проблем.

– Но я не могу доверить детей неизвестно кому. А тебе могу.

Последнее, что ей хотелось, – заботиться о его детях. Восемь лет назад они расстались не лучшим образом. Марку помог ей сбежать из Палермо, но уезжала-то она из-за него в первую очередь. Он разбил ей сердце, пошатнул уверенность в себе, потребовалось восемь лет, чтобы прийти в норму.