Женитьба Элли Оде [сборник рассказов] - страница 4

Мы перешли холмы и ночью обрушились на первое попавшееся селение. Рубийцы действительно оказались отличными бойцами – высокие, широкоплечие, самые слабые из них были равны мне по силе. Несмотря на внезапное нападение, они оказали нам достойный отпор.

Что-то знакомое почудилось мне в облике рубийцев, но тогда я не дал себе труда задуматься. Звон стали и запах крови опьянили меня. Мужчин в селении оказалось мало, но они сражались яростно, половина моего отряда полегла в ту ночь. Однако, несмотря на всю свою мощь, рубийцы не могли противостоять нам, чьим ремеслом были война и убийство. Все рубийские воины пали под ударами наших мечей, большинство зарубил лично я. Женщин мы также убили сразу, ибо живыми они не сдавались. Тех, кто засел в своих домах, мы сожгли живьем. Немногочисленных пленных мы предали жестокой казни – рубийских детей разорвали на части, немощных стариков утащили в лес, переломали им кости и побросали на муравейники. Дабы устрашить все прочие рубийские роды, я приказал отсечь у трупов головы и сложить их в пирамиду в центре селения. Пресытившись собственными зверствами, мы отправились назад.

Когда дома узнали о моем походе, над стойбищем нависла тишина. Отец был в ужасе. Многие годы на холмах шла непрекращающаяся война, но никогда еще ни одна из сторон не допускала подобной бессмысленной жестокости. Куммры испуганно перешептывались, называя меня отродьем Темных Сил и предрекая большие несчастья. Почуяв нависшую угрозу, остатки моего отряда покинули стойбище. Все ждали беды.

И беда не заставила себя долго ждать.

Спустя два дня сотни рубийцев спустились с холмов. Ужас объял племя куммров, началась паника, невообразимый хаос. Наше войско спешно двинулось навстречу противнику, я был впереди всех. Я рвался в бой. В отличие от всех я еще не понимал, что народу куммров пришел конец – на своих мечах рубийцы принесли ему смерть.

Завязалась кровавая битва. Это была даже не битва, а избиение. Рубийцы не зря считаются лучшими воинами Севера. Высокие, могучие, широкоплечие, с суровыми лицами, они молча валили наших воинов, как снопы, прокладывая себе дорогу к шатру вождя.

Я бился в самой гуще схватки. Да, рубийцы были грозными противниками, но ни один из них не мог сравниться со мной в искусстве владения мечом. Мой клинок достал многих из них.

Тем не менее, большая часть войска куммров полегла на поле боя. С немногими уцелевшими я отступил к шатру вождя. Когда я увидел своего отца, мне впервые стало страшно. Лицо его было перекошено от ужаса и отчаяния, но глаза горели огнем лютой ненависти. Ненависти ко мне. «Будь проклят тот день, когда ты появился в моем шатре, – произнес он страшные слова и указал на меня своим воинам. – Убейте его и отдайте рубийцам, они пришли за ним.» Воины словно ждали такого приказа, как свора голодных псов они набросились на меня со всех сторон. И хотя я был ошеломлен словами отца, инстинкт взял свое. В тот миг я не был готов принять смерть и не собирался легко расставаться с жизнью. Несколькими ударами меча я зарубил пятерых, остальные в страхе отступили. Почуяв движение за спиной, я обернулся и увидел булаву, готовую размозжить мне голову. Я уклонился в сторону и, не глядя, ткнул мечом в живот нападавшему. Это оказался мой отец. Обезумев от горя, я выронил оружие и подхватил его тело. «За что, отец?! За что?!» – кричал я, прижимая его к груди. «Отойди от меня, – прохрипел он. – Я не хочу умирать на твоих руках. Будь ты проклят.» С этими словами он испустил дух.

Тьма окутала мой разум. Не знаю, сколько времени я провел на коленях у бездыханного тела отца. Когда я пришел в себя, вокруг стояли рубийцы, хмуро глядя на меня. Схватив меч, я поднялся на ноги. Они уже знали, чего я стою в схватке, и предпочли не принимать ближний бой. Просвистели две стрелы и впились мне в бедро. «Брось оружие и останешься жив!» – крикнул кто-то. «Не дождетесь,» – прохрипел я в ответ и вырвал стрелы из тела с кусками собственного мяса. Еще одна стрела ударила меня в плечо. «Нет!» – послышался женский вопль. Расталкивая воинов, вперед выбежала седая женщина. Раскинув руки в стороны, она отгородила меня от рубийцев собственным телом.