Женитьба и другие злоключения принца Кармаэля. Книга 1 - страница 2

Мама, Эмергения Со-Вириен ви Миргард, одела мне на голову корону — тонкую полоску золота с аметистами — и, полюбовавшись на сотворенное со мной, удовлетворенно кивнула.

Я вышел в коридор и дальше по ступеням широкой лестницы вниз. Взгляд привычно скользил по белым стенам дворца, по вычурным позолоченным завитушкам и мраморным скульптурам. Кругом стояли вазоны и кадки с цветами, что сильно контрастировало со страшными и мрачными сценами развешанных на стенах картин, изображающих кровавые битвы с тварями Черных Лугов.

Двери открылись, и я вошел в трапезную. За длинным столом уже сидела вся наша семья, и даже мама, которая умудрилась меня опередить. Нет, она точно знает какие-то потайные ходы, о которых я ни сном ни духом… Надо бы пошариться в библиотеке, вдруг там случайно завалялся подробный план дворца со всеми ходами и выходами.

Папа, Сендариан Со-Вириен ви Миргард, тоже уже был при параде. Они с мамой составляли удивительную пару в темно-фиолетовых парчовых нарядах с сияющими коронами на головах.

Я присел рядом с Патрицией, напустившей на себя истинно монарший вид, но я все же заметил ее лукавый взгляд, мимолетно брошенный на меня. Это только усилило мое волнение. Когда в последний раз сестрица вела себя так престранно, меня бросили на арену одного против демона лунника, и вся семья через защитный барьер наблюдала, сколько во мне… гхм… мужества. Чтобы стало понятней — ареной мы называем определенное место в Черных Лугах, огороженное со всех сторон барьером. Такие огражденные районы могут занимать целые лесные массивы. Это своеобразный тренировочный полигон.

Родители душевно поздравили меня с днем рождения. Папа сказал длинную и пространную речь, задев такие важные стороны моего взросления, как мужество! готовность — если будет крайняя нужда — жертвовать собой! воспитание в себе стальной силы воли и прочее, прочее, что меня, мягко говоря, насторожило.

О подарке отец не сказал ни слова, но косвенно намекнул, что он ожидается в ближайшее время. И тут меня будто молнией шарахнуло — а я знаю, как это бывает не понаслышке. Все дело в подарке! Конечно. Что-то затевалось. Я крепко сжал руку на эфесе шпаги. Спокойней. Какую бы участь мне не уготовили родители, это меня вряд ли убьет, а значит, и волноваться незачем… Верно?

Когда с семейными церемониями было покончено и с завтраком тоже — я так и не притронулся к еде, кусок в горло не лез — мы всей семьей сели в красивую белую карету без верха, дабы любой желающий мог насладиться видом императорской семьи в фас и профиль. И двинули по главной дороге Лилий, чтоб, сделав круг почета, вернуться обратно во дворец. Нас сопровождала целая кавалькада стражей в парадных бело-золотых формах, как бы в противовес парадным формам темной империи — черной с золотом. Мне и отцу надлежало стоять, держась за золоченые столбики, и приветствовать горожан. Это мама придумала такую церемонию, сказала, что надо быть ближе к народу. А чтоб народ не особо близко к нам был, ну там на случай если кому взбредет в голову запустить стрелу или огненный шар, нас прикрывали невидимым щитом четыре воина э’шер.

Народу собралось много — я видел вокруг колышущееся разноцветное море в обрамлении берегов — стен города. Оглушающие крики восхваления сопровождали нас на всем протяжении пути. Голова шла кругом. Сжимая позолоченный столбик, я молился Лагасу, чтобы все это побыстрее закончилось. Где-то через час мои молитвы были услышаны. Сойдя с кареты и шествуя по дороге, мы всем семейством продолжали приветствовать народ, который близко к нам не подпускал заслон стражей. Под ноги нам бросали цветы — голубые лилии, воплощение мира и порядка.

Оказавшись под прохладными сводами дворца, я выдохнул, ощущая навалившуюся на плечи тяжесть. Нет, это все не для меня. Бесконечно выматывает это всеобщее ликование — даже больше, чем сражение с десятком лунников. Патриция сияла как монета на солнце. Вот кому торжественное шествие пришлось по душе, ей лишь бы в новом платье перед людьми покрасоваться! Сестра показала мне язык и отвернулась. Ребенок.