Женитьба и другие злоключения принца Кармаэля. Книга 1 - страница 6

На лице отца была совершенно серьезная, задумчивая мина. Мама взирала на посла с легкой улыбкой снисхождения и, как мне показалось, иронией. А Патриция светилась, словно начищенный доспех, и ерзала на кресле, как на иголках. Ежа ей, что ли, подложили? Что-то она там, в словах этого Эль’Саапрана, разобрала. Эх, Пати, Пати… Не зря у нее высокий балл по кэшнаирскому языкознанию. А мне учиться надо лучше! Вот и эта чудная девчонка из сада пролепетала что-то непонятное, а я… Не понял! Что она там сказала-то? Дай Лагас памяти. И, главное, на каком?.. Я выпрямил спину и напряженно втянул ноздрями воздух. Какого сакрахара в нашем саду рыскала темная? Кто ее туда пустил? Отбилась от стаи?

— Ну, и что ты об этом думаешь? — шепнул мне отец.

— Хорошо читает. — Он покосился на меня с подозрением, и я ляпнул первое, что пришло в голову: — За душу берет.

Император тяжело вздохнул — ну что еще-то? — и жестом призвал стоящего за его троном канцлера; Араберто склонился к нему, выслушал шепот на ухо, выпрямился и почтительно кивнул. Эль’Саапрана к этому времени уже закончил свой длинный монолог и, раскланявшись так, будто на ровном месте споткнулся, отбыл, влившись в свой дружный темный коллектив. Канцлер занял его место, поклонился и, развернув свой свиток, начал читать. С первых строк стало ясно, что это тот же текст, что читал кэшнаирец, только уже на нашем, саразийском. Чем дальше я слушал, тем больше недоумевал… и зеленел… от злости. Еле дождался конца чтения документа, заключающего в себе всю мою судьбу, и, отговорившись «хлебнуть водички», выскочил из тронного зала через служебный выход. От гнева внутри все кипело. Так и знал, что этим кончится!

Отец вошел в комнатку следом за мной и неслышно притворил дверь. Лицо у него было не то чтобы виноватое, но мне хотелось так думать.

— Ни за что! — сразу обозначил я свою позицию. Тут надо сказать, что у кэшнаирцев был совершенно дикий обычай: они дарили невест! Я об этом, конечно, слышал, но никогда не думал, что мне перепадет такое счастье. Причем дарили не абы кого, а Первую принцессу Кэшнаирской Империи! Что на политической арене подразумевает заключение мира, разумеется, если я приму дар, то есть женюсь на ней. — Чтобы я и темная… Да ни за что! Пусть меня лучше демоны растерзают! Или заживо сожрут! Но это… Лучше бы меня маленьким в колыбели задушили! Или каретой переехали! Или камнями забили! На худой конец, я бы сам упал с лошади и свернул себе шею! — От перечислений вариантов собственной кончины стало легче. Но, меряя шагами крошечную комнатку, я чувствовал, как меня одолевают мрачные мысли. — Все знали, все! Один я, как дурак — ничего! — Я уставился на отца, севшего на стул в углу.

— Кто «все»?

— Да все… Пати, например. Несколько дней надо мной потешалась. Да в ее взгляде можно было прочесть всю мою судьбу как поэму! — Это я загнул.

— Она не могла знать. Все держалось в строжайшей тайне. — Иногда я удивляюсь наивности отца. Он, видимо, до сих пор уверен, что все его самые секретные дела маме неизвестны. А Патриция, как-никак, ее доверенное лицо. Что к этому еще прибавить? — А-а! Виконт разболтал! — помрачнел отец. — А ведь на коленях клялся, что копии с перехваченной депеши не делал. Ну, я ему задам!

— А-а! Так это вы нарочно с императором темных сговорились? — вцепился я зубами в новость. — И давно в личной переписке состоите?

— В интересах государства тайна не разглашается. — Во взгляде отца такое упорство, что хоть напильником пили. Ну, это мы еще посмотрим, кто кого.

— И что мне теперь делать? — примирительно начал я. В конце концов надо определить какой глубины западня и просчитать успех на спасение. Выход всегда есть.

Отец глубокомысленно вздохнул:

— Принимать подарок.

— А… нельзя ли это как-нибудь отменить? Отказаться?

— Хм… Невеста с богатым приданным. За нее обещано почитай половина Кэшнаирской Империи и договор мира на сто лет.

— Да-да… а отказаться… отказаться можно?

Отец раздумчиво почесал бородку.

— В случае отказа придется платить компенсацию в размере трети нашей империи.

— Так и дело… — обрадовался я, хлопнув ладонью об ладонь, но взгляд отца переубедил, — не в нашу пользу. Если вернем. Невесту. Темным.