Женитьбенная бумага - страница 3
Перепись в зиму этого года напомнила Кумы его молодость. Не только тем, что в памяти его встала давняя поездка, занесенные снегами селения и стойбища, перепуганные лица людей, а еще и тем, что счетчик, молодой парень Саша Нутек, сказал Кумы:
– А брак ваш надо зарегистрировать!
Это было сказано очень строго и укоризненно, ибо сам Нутек женился полтора месяца назад и процедура регистрации своей торжественностью исполнения еще прочно сидела в его голове, заслоняя другие важные стороны семейной жизни.
– Это тебе надо регистрировать брак, – сердито ответил Кумы. – Настоящему мужчине эта бумажка, заменяющая железную цепь, не нужна.
– Хотите сказать, что я на цепи? – обиженно заметил Нутек.
– Ну, пока ты этого не чувствуешь, – усмехнулся Кумы.
Счетчик и хозяин сидели за столом. Строганина из нерпичьей печенки сверкала кристалликами льда. Стаканы отсвечивали прозрачной жидкостью.
– Совсем не понимаю регистрации, – спокойно продолжал Кумы. – Ну зачем она нужна? А? Ведь если ты с Татьяной своей не захочешь жить, никто не заставит тебя, будь у тебя хоть двадцать бумажек.
– И все равно – закон надо соблюдать, – веско заметил Саша Нутек и заторопился в соседний дом, где его ждали принаряженные жители с угощением на столе.
Кумы проводил его, вернулся к столу, положил в рот слегка подтаявший кусок нерпичьей печенки и усмехнулся, представив себе, как полсотни лет назад предъявил бы своей Эймине бумажное свидетельство… Да ее порой лахтачьими ремнями приходилось привязывать к среднему столбу в яранге, чтобы она обратно не сбежала на свой американский берег!
Но сегодня утром, когда Кумы проснулся и долго лежал на кровати, невесело думая о том, что ему не надо вставать, спускаться на берег моря, что Аймет один будет сегодня на вельботе, он вдруг вспомнил тот разговор с Сашей Нутеком, представил, как он торжественно под руку с Эйминой стоит перед столом Ивана Толстого, и ему стало вдруг легко и радостно: вот такого у Аймета не было!
Кумы смотрит на море. Ничего не видно. Лишь кое-где плывут отдельные льдинки. Подует северный ветер, и лед пригонит к берегу вместе с моржами. Тогда можно будет поохотиться. Кто ему может запретить? Море принадлежит всем, даже тем, кто вышел на пенсию.
А пока надо спешить в сельский Совет, попросить Ивана Толстого выписать бумагу, да не позже вечера, чтобы новость о регистрации встретила Аймета, когда тот сойдет на берег.
Кумы круто свернул с морского берега, миновал жиротопный цех, возле которого возились женщины, перешел главную улицу и вошел в домик сельского Совета. Иван Толстой сидел за большим письменным столом и что-то писал.
– Етти, Кумы! – приветствовал председатель посетителя и пригласил его сесть. – Какая новость?
– Жениться пришел, – сказал Кумы.
Иван Толстой поднял голову.
– Я серьезно говорю: жениться мне надо, – повторил Кумы.
– Поссорился с Эйминой? – тактично спросил Толстой.
– На ней и хочу жениться, – пояснил Кумы.
– Ничего не понимаю, – помотал головой Толстой.
– Женитьбенную бумагу хочу получить, – сказал Кумы, и Иван Толстой облегченно вздохнул.
– Раз такое пожелание есть, то надо написать заявление, подождать две недели – и мы выдадим вам брачное свидетельство.
– Так не выйдет, – твердо сказал Кумы. – Бумага мне нужна сегодня.
– Отчего такая спешка? – спросил Толстой.
– Очень надо, – ответил Кумы, поглядел на Толстого и вдруг понял, что Иван неспроста говорит о двух неделях ожидания: видно, такое правило.
– Иван, мы живем с Эйминой уже, наверное, пятьдесят лет, зачем нам нужно еще две недели ждать?
– Я понимаю вас, – озабоченно произнес Толстой, немного подумал и сказал: – Я позвоню в район, посоветуюсь. А пока напиши заявление. Наташа Пины тебе поможет.
Толстой нажал кнопку, и из соседней комнаты пришла секретарь сельсовета Наташа Пины.
– Помоги оформить заявление о вступлении в брак, – строго сказал Иван Толстой.
Пока оформляли документы, Кумы сидел важный и непроницаемый. Толстой заказал разговор с районным центром, о чем-то пошептался с секретарем и сказал Кумы:
– Я думаю, что все будет в порядке. Приходите в три часа, и мы вас зарегистрируем.