Женитьбу не предлагать - страница 11

— Ивет! — шепотом зовет меня несносный эльф так, что от неожиданности подпрыгиваю, — ты забыла свои туфли.

— Оставь себе, — также шепотом отвечаю ему, — найдешь себе Золушку!

Серьезно. Сколько можно гоняться за мной? За своей бы девушкой следил.

Утром обнаруживаю туфли под дверью. Рррр! Я когда-нибудь реально его покалечу!

— Ушастик принес ещё это, — говорит Зона, указывая на букет белых роз. — Кажется, у него на тебя серьезные планы.

Боги, за что?! Меня скоро от букетиков начнет тошнить — их стало слишком много в моей жизни.

— О, великий Бобер, приди и укажи нам путь! — повторяли на разный лад мужские голоса. Они двигались в трансе. Чем их только напоил тот милый старичок в серой хламиде? — Приди, Бобер! Приди!

Я честно пыталась не заржать в голос. Ушастик угорал, прикрывая рот ладонью. Наблюдая, как люди уставились в огонь, ожидая великого чуда, все же не выдержала и рассмеялась. Нас заметили. Пришлось действовать быстро — опутать магической сетью место действия, чтобы никто не успел сбежать. А потом волочь в Банк идей банду недоделанных боброхотов. Ещё и допрашивать их придется.

Если это опять мстя начальника, я попрошу заслуженный отпуск!

— Мы хотели дарить добро людям, — терпеливо отвечал на мои вопросы один из старичков, — мы ничего плохого не делали.

Почему-то допрос ничего не давал — я, будто говорила с иезуитом. Что за леший, а?

Фанатиков, конечно, в королевстве хватало. Но они, как правило, ревностно поклонялись кому-то из богов, доводя себя до изнеможения. Здесь же возникло какое-то новое божество, которое вызывали через пламя. И мне это ой как не нравилось.

— Отпустите нас, — взмолился старик.

— С вами поговорит мой начальник чуть позже, — выдала я.

Нервы были на взводе. Злилась из-за того, что допрос ничего не давал. Снова столкнулась с Ушастиком — тот тоже шел, опустив голову. Значит, плохой надзор не сработал. Какая жалость!

— Нам нужно передохнуть. Пообедаем? — как бы невзначай поинтересовался эльф.

— Давай, — проговорила я.

Мы направились в трапезную. Большинство служащих уже поели и нам не могли помешать.

Я уныло ковыряла ложкой кашу. Настроение совсем пропало. Эти боброхоты все не выходили из моей головы.

— О чем думаешь? — Боги, почему обязательно приставать с вопросами?! — Ивет, мы разберемся с этим вместе.

— Нет никаких «мы»! — воскликнула я.

Как же он бесит. Стоит мне захотеть побыть одной, то эльф тут как тут. Видимо, услышав мои мысли Ушастик поспешил уйти. Ура! Хоть чуть-чуть времени, чтобы собраться с мыслями.

Вернувшись в камеру для допросов, я приготовилась к новой дискуссии. Боброхоты меня когда-нибудь с ума сведут — точно вам говорю.

— Итак. Зачем вы распотрошили человека?

— Мы хотели его вылечить.

— Убив?

— Мы не нашли источник болезни.

— Хорошо. Перейдем к другим вопросам. Зачем вы покалечили писца?

— В честь бобра. Мы хотели, чтобы он писал идеально.

— Как можно во имя бобра творить зло?! Вы же лишили писца руки! Ваше добро стало лишь прикрытием зла.

— Истинно так, миледи. Но зато я могу показать вам будущее.

А это уже интереснее. Старик взял меня за руку. Передо мной пронеслись разные сюжеты — вот мы с Ушастиком пытаемся угомонить идейщика, эльф спасает меня от вампира, мы занимаемся любовью. Выдернув ладонь из цепких пальцев, как никогда была рада увидеть начальника. Пусть сам разбирается с боброхотами, что дел натворили предостаточно.

Голова шла кругом. Последний сюжетец особенно запомнился — его руки на мне, легко снимают платья, страстный поцелуй, во время которого я его раздеваю. Нет! Такого не случиться. Никогда.

— Передаем боброхотов вышестоящим, — сообщил начальник, — вы же пока займетесь другим.

— Чем? — спросил эльф, появляясь рядом со мной.

— Вы поможете спустить идейщика с облака и передать его врачам.

Леший меня побери! Все начинает сбываться. Как жить после такого?

Идейщик летал в облаках. Причем в прямом смысле. Мужчина в легком запахнутом халате, удобно устроившись на облаке, двигался по комнате в хаотичном порядке. Обычно идейщики двигались строго — влево-вправо и вверх-вниз, рождая новые идеи. Этот ещё выкрикивал что-то вроде: «Лавар!».