Женщина из Пятого округа - страница 29
– Так вы, выходит, француз?
– Я ощущаю себя французом. Но французы по-прежнему видят во мне immigre[58]. Здесь навсегда остаешься чужаком, если только ты не коренной француз. Это не то что в Лондоне, где все чужаки, включая англичан, – вот уж где настоящая мешанина. А в Париже французы держатся французов, североафриканцы – североафриканцев, турки – турок. Tant pis[59]. Мне лично все равно. Так уж устроен здешний порядок.
Камаль не слишком откровенничал о себе. Сказал только, что у него есть жена и двое маленьких детей, но упомянул о них вскользь. Когда я спросил, как зовут детей, он сразу же сменил тему, поинтересовавшись, чем я занимался в Штатах. Услышав, что мой брак недавно распался, он спросил:
– А кто была та, другая женщина?
– Это длинная история…
– Где она сейчас?
– Это другая длинная история.
– Вы не очень-то разговорчивы.
– Так же, как и вы.
Мой собеседник еле заметно улыбнулся:
– Так чем вы теперь занимаетесь?
– Пытаюсь стать писателем.
– Это приносит доход?
– Никакого.
– Но как же вы живете?
– Очень скромно. Ровно через шесть недель мои денежные запасы иссякнут.
– И что тогда?
– Понятия не имею.
– Вы ищете работу?
– У меня нет carte de séjour[60], к тому же американцам очень трудно получить здесь разрешение на работу.
– Вы могли бы поспрашивать в разных университетах и колледжах.
Нет, не мог – потому что там сразу начнут проверять мое прошлое и в первую очередь затребуют рекомендации из колледжа, где я преподавал в течение десяти лет. И стоит им узнать, что произошло…
– Это проблема, – сказал я.
– Понимаю, – тихо произнес Камаль и потянулся к пачке сигарет. – Выходит, дела у вас плохи?
– Можно и так сказать.
– Что ж… может, вас интересует какая-то работа?
– Как я уже сказал, я нелегальный…
– Это не имеет значения.
– Почему?
– Работа, которую я собираюсь вам предложить, тоже не совсем легальна, вот почему.
7
Работа была непыльной.
– Это должность ночного сторожа, – сказал Камаль. – Вы приходите в офис, сидите там, читаете, пишете, можете даже принести с собой радио или телевизор, если захотите. Приходить надо в полночь, уходить в шесть утра. Вот и все.
– Не может быть, чтобы это было «все», – возразил я. – Наверное, что-то еще…
– Ничего, кроме того, что я сказал.
– И что за контора? Каким бизнесом она занимается?
– А вот это вас уже не касается.
– Выходит, бизнес нелегальный?
– Как я уже сказал, вас это не касается.
– Наркотики?
– Нет.
– Оружие?
– Нет.
– Сексуальное рабство?
– Нет.
– Оружие массового поражения?
– Бизнес, о котором идет речь, всего лишь бизнес. Но, чтобы вас не мучили вопросы об этом бизнесе, лучше ничего о нем не знать.
– А если нагрянут копы?
– Этого не случится. Потому что они не знают о его существовании.
– Тогда зачем вам – им – нужен ночной сторож?
– Потому что нужен. Им. И на этом разговор окончен. Послушайте, друг мой, если у вас есть сомнения, лучше отказаться, пусть это и стоит триста евро за шестидневную неделю…
– Пятьдесят евро за ночь?!
– Ваши математические способности впечатляют. Выходит чуть больше восемнадцати евро в час – и делать ничего не нужно. Будете сидеть за столом, снимать трубку домофона в тех редких случаях, когда кто-нибудь позвонит, и впускать посетителей. Вот и все.
Разумеется, это было не все. Я знал, что за предложением Камаля стоит нечто противозаконное. А раз так – я рискую оказаться в потенциально опасной ситуации с угрозой для собственной свободы. Но куда сильнее моих сомнений была утешительная мысль: теперь уж все равно. Если у тебя отобрали самое дорогое, стоит ли переживать о том, что опускаешься еще ниже?
Теперь уж все равно… Какое облегчение несет эта мысль. Теперь уж все равно, поэтому и рисковать нечем. Тем более что нужны деньги.
– Я бы предпочел шестьдесят пять евро за ночь, – сказал я.
Легкая улыбка Камаля. Он понял, что я сдался.
– Я уверен, что с этим выйдет, – сказал он.
– Я действительно не соглашусь на меньшее.
– Вы согласитесь на эту работу за любые деньги, – ответил он.
– Не обольщайтесь.
– Согласитесь. Выбора у вас нет.
В голосе турка не было ни враждебности, ни торжества – лишь спокойное подтверждение истины. Я промолчал. Камаль снова наполнил мой стакан. Виски прошло, не обжигая, – моя глотка уже получила анестезию после выпитого ранее.