Женщина-кошка [Молодежная новелла] - страница 10

– Ты пугаешь меня, киска, – медленно сказала она, обращаясь к зверю; руки ее дрожали. – Тебя надо отправить домой. И немедленно.

Уютный деревянный рубленый домик как ни в чем не бывало угнездился среди каменных и железобетонных джунглей современных многоквартирных высоток. Пока Пейшенс дважды проверяла номер дома, дверь вдруг отворилась. На пороге стояла женщина; на вид ей было что-то между пятьюдесятью и шестьюдесятью. 

– Офелия Пауэрс – это вы? – спросила Пейшенс, протягивая ей животное. – Это ваша кошка? Я сняла ее у себя с карниза. И вот теперь она не хочет уходить.

Но Офелия, похоже, вовсе не собиралась забирать свою киску. Несколько секунд она изучала лицо Пейшенс, а потом вдруг заявила:

– Мне кажется, вам стоит войти. Проходите, пожалуйста.

Пейшенс было заколебалась.

– Ой, нет, извините, я не могу. Спасибо, но я и так опоздала на работу, и я... – тут она умолкла. Офелия не слушала ее, она повернулась и вошла в дом, оставив Пейшенс на крыльце с кошкой в руках.

Что тут оставалось делать? Пейшенс вздохнула и последовала за ней. Она прошла через коридор и попала в гостиную, которая больше напоминала зверинец, столько в ней было кошек самых разных пород и окрасов. Как только она села на диван, не-сколько штук сразу окружили ее и принялись толкаться мордочками и тереться о ее ноги. Офелия принесла чай в чашках, и Пейшенс попыталась мягко оттолкнуть буквально изнывающих от нежности животных, в то время как кошка с золотистыми глазами взгромоздилась на спинку дивана и взирала на нее с поистине царским величием.

Офелия уселась напротив. Пейшенс не знала, о чем говорить, И никак не могла прервать неловкое молчание.

– Миднайт, полночь, – прервала наконец молчание Офелия.

– Простите, что?

Глаза Офелии метнулись в сторону золотоглазой красавицы. 

– Так ее зовут. Это египетская мау, редкая порода. Мау – храмовые кошки, священные животные. Говорят, обладают особой силой.

– Да-да, – отозвалась Пейшенс каким-то изменившимся голосом. – Якобы могут появляться ниоткуда и пугать людей до полусмерти, да?

Улыбка искривила губы Офелии.

– А также многое другое.

– Я сегодня и так достаточно напугана. День какой-то, просто ужасный, – Пейшенс покачала головой. – А про вчера и говорить нечего: кошмар и почти ничего не помню. И как только что-нибудь со мной происходит, ваша кошечка... – Пейшенс остановилась. – Извините, вы, конечно, тут ни при чем. Я даже не знаю, зачем я все это вам рассказываю, просто...

– Ничего-ничего, – мягко сказала Офелия, – рассказывайте. Пожалуйста, рассказывайте.

Пейшенс не знала, что делать. «Какая-то странная женщина», – подумала она. И вместе с тем у нее было такое чувство, что Офелия поймет ее, поймет, что бы она ей здесь ни рассказывала про вчерашнее. Но сейчас у нее просто не было времени, надо было срочно бежать.

– Извините. Сейчас не могу. Мне надо бежать на работу. Я и так опоздала, просто ужас.

– Ну тогда, я думаю, вам нужно заглянуть ко мне еще раз, – сказала Офелия, завершая разговор. – Заходите в любое время. Я всегда дома. – Сказав это, она шлепнула пятнистого кота, лакавшего чай из чашки Пейшенс. – Сократ! Как тебе не стыдно? Кофеин тебе вреден! – Она снова посмотрела на Пейшенс. – Кофеин плохо действует ему на нервы – он становится чересчур раздражительным. 

Пейшенс улыбнулась и встала. Она не знала, как будет объяснять свое почти шестичасовое опоздание, зато хорошо знала, что ответ ей держать придется.

Не говоря ни слова, Офелия взяла со стола маленькую деревянную коробочку. Открыв крышку, она вынула зеленоватый шарик, скатанный, по всей видимости, из трав, и бросила его Пейшенс.

Не успев ни о чем подумать, Пейшенс поймала шарик, поднесла его к носу и глубоко вдохнула запах. Огромное чувство покоя волной прошло и омыло все ее существо, так что Пейшенс буквально содрогнулась от облегчения.

Офелия широко раскрытыми глазами пристально смотрела на Пейшенс.

– Котовик кошачий, – произнесла она.

– Что? – не поняла Пейшенс.

– Кошачья мята.

Ах, если бы эти слова хоть что-нибудь объясняли.

– И как вы все это объясните? – Хедар рвал и метал, он орал на Пейшенс не переставая с той самой минуты, как она появилась за своим рабочим столом. – Вы так и не принесли ваш проект! Более того, теперь я вынужден выслушивать этот детский лепет о том, что вы его потеряли! И главное, не помните, где! Ваша безответственность просто поразительна!..