Женщина на корабле приносит Не счастье - страница 41

Принц вызвал его к себе уже поздним вечером, когда Ариф успел известись от волнения. Пригласил войти, усадил на диван у накрытого столика с легким ужином. Но разговор как-то не клеился. Ариф выжидательно молчал, понимая, что задавать вопросы бессмысленно, мужчина должен сам созреть.

— Знаешь, я и не замечал, как скучал по этому месту, — проговорил Эджуб, глядя на пламя свечи.

— Это оттого, что у вас много забот, господин. Дела в Перкиссе отнимают слишком много времени, — едва заметно улыбнувшись, ответил евнух.

— Почему ты ничего не ешь? — вдруг переключился принц.

Ариф мог бы сказать, что от волнения. А также оттого, что его постоянно несет в толщину, стоит съесть хоть кусочек после восьми вечера. Но он не сказал ничего, только шевельнул бровями и вздохнул, подумав, что диета убьет его раньше, чем ожирение. Ариф всегда любил вкусно покушать, отказывать себе в лакомстве было мучительно. Потому, найдя себе оправдание, с облегчением взял с подноса ароматный мясной рулет, запеченный в тесте.

— Спасибо, господин.

— Угу, — пробормотал Эджуб, тоже решив подкрепиться перед разговором.

С минуту они молчали, жуя вкусности. Потом Эджуб прокашлялся и спросил как можно более равнодушным тоном:

— Ариф, эта рабыня… ты знаешь ее какое-то время. Что она любит?

— А! — подумал евнух. — Зацепила! Так я и знал! Отлично…

Но виду он не подал, вытер губы салфеткой и проговорил с поклоном:

— Она любит свободу, мой господин. И сладкое, конечно же. Все девушки любят сладкое.

— Свободу, — протянул Эджуб, что-то подобное он и заподозрил.

Но это как-то шло вразрез с его планами, потому что отпускать девушку от себя не собирался, она запала в душу с первого взгляда.

— А какие украшения, наряды? Что ей нравится?

— Мой принц, мне показалось, что она равнодушна к нарядам и украшениям, — ответил евнух. — Насколько я мог понять, девушка из аристократической семьи, привыкшая к богатству. привыкшая повелевать. О своей судьбе умалчивает, но я подозреваю, тут кроется какое-то предательство. Вероятно, была похищена, или что-то в этом роде. Она держится с достоинством, однако скрытое в ее душе страдание невозможно не заметить. Думаю, ей нужно время и понимание. Тогда этот дивный цветок расцветет по-настоящему.

Эджуб подскочил, заходив по комнате. Цветок. Нимфа. Время. Все верно…

Остановился у выхода на балкон, глядя на море.

— Лейс, — проговорил негромко, словно пробуя на вкус. — Красивое имя.

— Это имя дал ей я, господин. Она напомнила мне небольшую, но гордую птицу пустыни. Ни истинного имени девушки, ни семьи я не знаю, господин.

— Хорошо, спасибо Ариф, — принц отошел от окна и вернулся к столу.

Евнух, поклонился, приложив пухлые руки к груди:

— Я счастлив, что смог порадовать господина.

Ариф поднялся, чтобы уйти, понимая, что разговор на сегодня окончен, пожелал принцу доброй ночи. Уже на выходе, у самых дверей, его остановил вопрос Элжуба:

— А где ты ее купил?

— На Раноччо, — ответил евнух.

Молнией пронесла в голове Эджуба мгновенная догадка. Подался вперед, спросил резко:

— Когда?

И медленно опустился на диван, услышав, что купил ее Ариф в тот самый день, когда… Конрад!

Очень не хотелось в это верить.

Ариф смотрел на него удивленно. Эджуб овладел собой, понимая, что ведет себя странно. Смог успокоиться и улыбнулся:

— Спасибо тебе, мой друг, спокойной ночи.

Верный слуга, еще раз поклонился и ушел, унося с собой ощущение, что с господином творится что-то неладное, но что именно, понять не мог. Эджуб остался один. Закрыл глаза откинув голову на спинку дивана.

Первая мысль была:

— Я укрою ее так, что никто никогда не узнает.

Вторая:

— Я больше никогда не смогу посмотреть в глаза Конраду.

А после прижал кулак ко лбу, понимая, что не готов сейчас принять решение. Просто не готов. Он только что обрел сокровище. И тут же выяснил, что сокровище принадлежит другому. Его другу.

Никогда еще не стояла перед ним такая жестокая дилемма. Потерять друга и честь, или… Его словно подбросило с места, ноги сами понесли взглянуть на девушку.

Она спала, временами всхлипывая во сне, словно обиженный ребенок. У Эджуба защемило сердце. Хотелось назвать ее своей, утешить, заботиться. Укрыть от всего мира этот цветок, стать для него солнцем, небом, воздухом.