Женщина в черном - страница 14
— Об этом как раз я и слышал. Действительно загадка природы.
— Ага, теперь уже загадка!
— Да. А разве мало таких загадок, еще не раскрытых наукой. И если все их валить на Бога…
— Загадка загадке — рознь! А возьми человеческий мозг, его способность мыслить. Наука до сих пор не может объяснить это уникальное явление никакими химическими или физическими процессами. Я уж не говорю, что возникновение человеческого разума не может быть выведено ни из каких законов эволюции: абстрактное мышление не дает и не давало человеку ни грана перевеса в борьбе за существование. Как же возникло оно у наших предков?
— Ты хочешь сказать, что и разум создан все той же всемогущей божественной силой?
— А ты мог бы предложить какую-то иную гипотезу?
— Зачем я! Их и без меня больше чем достаточно. Начиная с той, классической, с ее «ролью труда», которой нам пудрили мозги еще в школе, кончая сверхмодерновой о разуме, принесенном откуда-то из внеземных цивилизаций. Но что ты ломишься в открытую дверь? Я и не собираюсь утверждать, что здесь наука сказала свое последнее слово. Да, она не решила еще проблемы человеческого разума. Но и твоя концепция о свехглобальном вселенском разуме не больше чем спекулятивная гипотеза. Механизм мышления еще может быть разгадан. Наличие вселенского разума не получит подтверждения никогда.
— Да тут и подтверждать нечего. Это настолько очевидно…
— Тебе, может быть, и очевидно, мне — нет!
— Тебе все неочевидно. Ты и в преступные замыслы Гридина не веришь.
— Не верю, Олег.
— А ты прислушайся все-таки к тому, что в городе говорят.
— Я докопаюсь до истины, можешь мне верить. Ну а Бог… Оставим Бога в покое. Да и Гридина пока тоже. По правде говоря, ни о том, ни о другом мы ровным счетом ничего не знаем.
8
Прежде, всего неделю назад, Никита не обратил бы внимания на шумную компанию подвыпивших стариков, сгрудившихся за одним из столов пивного бара. Но сегодня сам подошел к ним, прислушался, потом взял кружку пива и присел за соседний столик: старики оживленно говорили о «монстре Гридина».
— Да что ты все заладил: «гигант, гигант»? — горячился один из них, размахивая кружкой.
— А я говорю, совсем он коротышка. Мне одна очень порядочная женщина сказывала. Да! Ростом он, говорит, с десяти-двенадцатилетнего пацана, только не надо ему ни есть, ни пить, — все это он из воздуха получает. И еще, говорит, не боится он ни жары, ни морозов. И такая у него, слышь, силища, что груженый самосвал перевернуть может.
— Она что, эта женщина, сама все видела? — не унимался сосед рассказчика.
— Видела не видела, а раз говорит, стало быть, так оно и есть. Очень из себя порядочная женщина…
— Слушай ты больше этих баб. А я сам видел. Сам!
— Что же ты видел?
— А вот что. Иду я как-то мимо гридинской дачи и вижу: показалась вдруг над забором… А забор, ты знаешь, какой у них! Так вот, показалась вдруг над забором макушка головы. Крутнулась эдак в одну, в другую сторону и скрылась. Ну, думаю, не иначе, как это…
— А может, это была вовсе не голова?
— Как не голова, когда я даже лысину успел заметить?
— Ха, лысину! Так, может, это служитель их, Семен. Он как раз лысый. Забрался, знать, на лестницу и выставил свою голую макушку. А у того, у монстра, стало быть, говорят, такая грива…
— Опять «говорят»… Говорят, в Москве кур доят!
— Стойте, мужики, не спорьте, — вмешался третий старик, отирая седые усы. — Говорят, в самом деле, всякое, успевай ушами хлопать. А я вот действительно с неделю тому назад кое-что подсмотрел…
— Самого монстра?
— Нет, монстра я не видел. А видел, как вот тут рядом, в магазине, сам академик покупал костюмчик на мальчика десяти-двенадцати лет. Покупал-то он на мальчика. А сами понимаете, что это за мальчик! Я как глянул на этот костюмчик, серый такой, в полоску, так и…
— Врешь! — перебил его сторонник лысоголового монстра. — Я вру?!
— Ты врешь. Потому что никакого костюма тому монстру не надо: он в шкуре, как медведь или обезьяна какая.
— А вру, так давай спорить. Если все не так, как я сказал, то ставлю всем по паре пива. А если так, то…
— Понятно, тогда я выставляю.
— Идет!