Женщина в Гражданской войне - страница 21
В эту же ночь пришли за ней. Сколько их было! Чего они боялись? Она молча сидела, пока шел обыск. Потом осторожно, боясь разбудить дочь, нагнулась к ней и коснулась губами щеки.
— За дочку не бойтесь, — услышала она торопливый Варин шепот. — Все сделаю, что надо.
Она крепко обняла девушку.
Ксению поместили в тот же самый номер, в котором раньше сидел Александр.
Когда она шла по коридору, напротив неожиданно открылась дверь. На пороге она увидела генерала Петренко.
Он смущенно смотрел, не зная, куда девать руки.
Ксения слегка задержалась и, глядя ему прямо в лицо, громко и отчетливо сказала:
— Какая вы гадина, господин генерал!
Сзади громко захлопнулась дверь.
Всю ночь до рассвета по приказанию генерала Петренко на горе, у солнечных ванн, солдаты строили виселицу, и стук топоров далеко разносился в ночной тишине.
В сумерках часовой приоткрыл дверь и поставил на пол судки с обедом.
— Да вы меня еще откармливать хотите? — услыхал он спокойный голос и удивленно оглядел арестованную. — Ужасно курить хочется. У вас нет папирос?
— Все кончились, — с сожалением ответил он. — Сам мучаюсь.
Дверь снова закрылась.
Ксения быстро поела. Ей теперь надо было много сил.
Она достала из кармана тысячерублевую бумажку и осторожно постучала в дверь.
— Чего вам? — удивленно спросил часовой.
— Купите мне, пожалуйста, папирос, — сказала она. Вот деньги. Сдачи не надо. Да вы не бойтесь. Ну, куда же я денусь?
Он стоял, не решаясь принять деньги.
— Уходить мне от вас нельзя, — колеблясь, сказал он и пристально всматривался в лицо женщины. Но оно было спокойно, и так же спокойно улыбались большие голубые глаза.
— Да ведь убежать-то я не могу. У меня рядом ребенок, — уговаривала Ксения. — Уж очень курить хочется. Еще утром кончились папиросы.
Часовой долго думал, а потом протянул руку за деньгами и тихо сказал:
— Вы уж того. Я мигом обернусь. Только меня не подведите.
Она немного постояла около прикрытой двери. Затем осторожно выглянула в коридор. Там никого не было.
Приглушая шаги и поминутно оглядываясь, Ксения поспешно побежала к черному ходу.
На узкой маленькой лестнице было темно. Спотыкаясь о какие-то доски, она быстро спустилась вниз. На дворе стояли распряженные двуколки, у забора оседланные лошади хрустко жевали сено.
Стараясь идти по темной стороне двора, она подошла к воротам и, открыв калитку, вышла на улицу.
Кто-то крепко схватил ее за руку и повернул к фонарю.
— Вы куда это? громко окликнул мужской голос.
От неожиданности она испуганно вздрогнула и оглянулась. Рядом стоял заведующий Гранд-отелем и пристально смотрел на нее.
— Пустите, — спокойно сказала Ксения. Мне больно. Я вышла только в лавку за папиросами.
— В лавку за папиросами? — удивленно переспросил он. — Да вы же арестованная!
— Ну, что ж, — непонимающе передернула она плечами. — Я же не бегу. Мне просто хочется покурить. Разве это преступление?
— Идите вперед, — резко сказал он. Я не маленький, чтобы надо мной смеяться.
Они возвращались через парадный подъезд. Их с удивлением рассматривали служители, швейцар и офицер, который спускался по лестнице.
Ксения шла, слегка улыбаясь, и никому не могло придти в голову, что несколько минут тому назад рухнул один из планов ее побега.
В двери снова щелкнул замок.
Слышно было, как в коридоре на кого-то громко кричали, взад и вперед бегали люди.
Кто-то звонко приказал: «Позвоните генералу Петренко!»
Ксения чувствовала огромный упадок сил. Теперь надо было придумывать что-то новое.
В коридоре послышались шаги.
— Пожалуйте на допрос, — остановился в дверях начальник караула.
«Надо оттянуть решение», — думала Ксения, подходя к комнате следователя.
За столом сидели офицеры, лампа в синем абажуре затемняла их лица.
Ксения подошла к столу и, не дожидаясь приглашения, присела; ее видно было со всех сторон.
— Имя, отчество, фамилия? — привычно задавал вопрос полный офицер со светлыми усиками, подстриженными по-английски, и с орденом на груди.
Ксения чувствовала на себе любопытные взгляды и спокойно разглядывала офицеров.
— Вы, кажется, дочь сенатора Карташевского? — слегка картавя, спросил следователь.