Женщина-вампир - страница 11

В силу необъяснимой случайности оказалось, что слуги сэра Эдварда не поняли, очевидно, приказаний своего хозяина и расположились в некотором расстоянии, по ту сторону утесов. Палатки их, следовательно, уцелели.

Достойный джентльмен поспешил любезно предоставить их в распоряжение своих спутников.

Сэр Мориц и Рожер приняли предложение и уснули мертвым сном.

Сэр Эдвард, вероятно, как более впечатлительный, проворочался целую ночь и заснул только утром.

Сэр Мориц проснулся рано и, убедившись, что Рожер также не спит, пригласил его совершить вместе небольшую прогулку.

Они вышли незамеченными никем и направились к равнине, трава которой была еще покрыта обильной росой.

— Куда идем мы? — спросил Рожер.

— Может быть, несколько и далеко, — отвечал сэр Мориц, — но я хочу выяснить некоторые сомнения, возникшие по поводу происшествий этой ночи.

— Можете вы сообщить их мне?

— Нет еще. Я сообщу их тебе, когда удостоверюсь, что не ошибся.

Сэр Мориц и Рожер шли довольно долго, разговаривая про свой будущий образ действий.

Достигнув обширной равнины, сэр Мориц направился по ней, внимательно рассматривая все окружающее.

— Посмотри хорошенько на это, — сказал он.

— Это сломанный ствол дерева, — сказал Рожер, — простой древесный ствол.

— Да, конечно; а это?.. Это веревка, простая веревка. Только, она оборвана, не говорю — обрезана, а оборвана простыми усилиями. Что замечаешь ты вокруг этого места?

— Следы ног животных с узкими копытами; ими покрыта вся земля…

— Да, это просто следы, — иронически продолжал сэр Мориц. — Но сломанный ствол дерева, оборванная веревка и этот небольшой клок шерсти говорят, что к дереву был привязан буйвол.

— И что он оборвал свою веревку, — продолжал Рожер. — Но каким же образом он очутился здесь?

— Не хочешь ли, я восстановлю тебе всю эту историю? Знали, что в горах, за долиной, находится стадо буйволов; взяли самку и привязали ее здесь, в равнине, сообщающейся с горами только долиной, в которой мы расположились лагерем. Стадо непременно должно было добраться до самки вопреки всяческим препятствиям.

— К чему же все это было устроено?

— К чему была сожжена стоянка? К чему нам настойчиво советовали стать лагерем в долине, где мы неминуемо должны были быть задавленными?

— Подумайте, любезный дядюшка, ведь это было бы чересчур отвратительным.

— Любезный Рожер, мы идем, быть может, к центру огромной паутины, сотканной Компанией.

— В таком случае, сэр Эдвард?..

— Почем знать? Нужно верить всему или ничему.

— Если так, то я, если бы считал сэра Эдварда Броунли…

— Ты сделал бы какую-нибудь глупость и, вместо подозрений, наши враги имели бы в руках доказательства.

Молодой человек замолчал и задумчиво возвратился к разрушенному лагерю.

Во время их отсутствия слуги отправились на поиски за отпущенными накануне на свободу животными.

Им удалось найти почти всех. Скоро все было готово к дальнейшему путешествию.

— Я думал, — воскликнул сэр Эдвард, увидя возвращающихся сэра Морица и Роже, — что вы меня покинули, и не знал, куда вести весь этот караван!

— О, сэр Эдвард, вы не принадлежите к числу тех, которых покидают так, — отвечал Рожер. — Я уверен, что вы слишком привязаны к нам в силу тех причин, которые чуть не погубили нас этой ночью, чтобы решиться оставить нас.

— Это совершенно справедливо, — отвечал сэр Эдвард с полною любезности улыбкой.

Полчаса спустя все пустились уже в путь по направлению к Буддапи, где находились хлопчатобумажные плантации сэра Морица.

После длинного перехода Рожер увидел на известном расстоянии, посреди дороги, неподвижную массу, облеченную в самые яркие краски.

— Что там такое перед нами на дороге? — спросил он.

— Должно быть, какой-нибудь нищий факир, — отвечал сэр Эдвард.

Караван приближался, но масса не двигалась с места. То был, действительно, факир в экстазе.

Его могли раздавить, он и тогда не шевельнулся бы; но слуги остановились перед ним с религиозным уважением и Рожер мог свободно разглядеть эту священную особу.

Тщедушный, худой, медно-красного цвета — его можно было принять за мумию.

Его круглая голова с гладко обстриженными волосами имела чрезвычайно животное выражение.