Женщины Кузнецкстроя - страница 7

После ухода из армии меня назначили заведующей отделом работниц района. Я работала зав. отделом года два, потом — зав. губженотделом во Владивостоке, и я работала до 26 года. Приходилось много работать. До этого никакой партийной работы мне никогда не приходилось вести. Пришлось начинать с самого начала. Было тяжело. По женработе никаких событий не было. В 26 году я уехала оттуда по болезни в Новосибирск. Приехала в Новосибирск совершенно больная. Первое время ничего не делала, жила в Сосновке и через 3 месяца, когда совсем прекратились приступы, я пошла в окружком насчет работы. Все документы были со мной. Меня послали работать в вокзальный район, заведовать женотделом. Я немного поработала в этом районе. Я работала в Новосибирске 4 года. Мою работу (женработу) народ знал, и меня ценили. Я организовала специальный женский лагерь, который был первый в Союзе женский военный лагерь.

Когда я задалась целью организовать такие лагеря, как я это придумала? Мне очень хотелось военизировать женщин. Я не помню, какие политические события тогда были — кажется, события на Востоке. Я решила, что надо создать особый лагерь, где бы женщины военизировались и в то же время могли использовать свои знания в мирное время. У меня были организованы лагеря на 300 человек женщин в месяц. Мы их готовили с тем, чтобы они могли перейти в любое время на военную службу. Изучали трактора, потом были курсы разведчиц, курсы радисток, которых можно применить и сейчас в военное время. Трактористок мы передали колхозу, а радисток — на телеграф.

Когда я захотела эти курсы организовать, мне нужно было 10 тысяч. Денег мне никто не давал. Все говорили, что ничего не выйдет. Я разозлилась и сказала: «Не хотите — я буду сама делать!» Созвала всех хозяйственников, говорю: «Ты должен дать 500 рублей, и ты должен дать 500 рублей, и никаких разговоров!». Они меня боялись, потому что я никого не щадила, выступала на всех съездах. Приду, бывало, и скажу: «Давай деньги!» — и все. Ко мне народ хорошо относился. И так я набрала постепенно денег. Брала у торгующих организаций, потом в производственных цехах — где только могла. Одним словом, 10 тысяч я набрала как одну копейку.

Нашли палатки, оборудование. Начали набирать людей на курсы. В лагере было 3 смены. Каждая смена по 300 человек. За три месяца мы пропустили 900 человек. Под Новосибирском есть бор, там мы разбили палатки. В одной части бора стоял женский лагерь, а рядом стоял полк ГПУ. Когда командир полка ГПУ узнал, что рядом строят женский лагерь, он пришел ко мне и говорит: «Что ты делаешь? У нас все красноармейцы перезаразятся». Он думал, что мы устраиваем дом терпимости. Я ему говорю: «Вы не понимаете женщин, вы смотрите на женщин, как на пережиток прошлого, и вы можете идти жаловаться куда хотите, а мы будем делать свое дело.» Он ушел, разругался, сказал, что будет жаловаться. С начальником ГПУ Заковским мы были в хороших отношениях, а командир пошел к нему жаловаться. Заковский меня называл всегда «моя невеста». Он увидел меня как-то и говорит: «Бежанова, ты мой полк хочешь разложить!» Я ему сказала: «Даю тебе слово как женщина, что ни один красноармеец не потеряет невинность».

И вот после всех споров мы собрали преподавателей, организовали первый набор. В лагере была введена строгая дисциплина: входить и выходить можно было только по особой записке. Если кто уходит из лагеря домой, то получает записку от начальника, что отпускается на 20 часов или на сутки. Пытались к нам несколько раз попасть красноармейцы. Я думаю, что эго полк их подсылал. Наши их арестовали, чуть не убили. Вскоре они увидели, что эго не так просто, что этот лагерь имеет большую дисциплину, и потом посылали специально посмотреть, что там делается. Под самый конец было очень интересно. Программа у нас была очень большая, был занят буквально целый день. Наши курсантки имели только время на обед. Вставали в 7 часов, проводили организованное купание. Все шло у нас как по ниточке. Просыпались все по свистку — никаких разговоров. Просыпаются, берут полотенце на руки. Умывались, зарядка, завтрак. После этого сразу начинаются занятия. Так что лагерь был прекрасно поставлен. Было много у нас колхозниц на тракторах, потому что это очень применимо в сельском хозяйстве. Были такие случаи, что женщина боится приступить к трактору, плачет. Подойдешь к ней: ну, чего ж ты плачешь, учись с инструктором. И начинали учиться.