Женщины на русском престоле и вокруг него - страница 48

После рождения ребенка Екатерина долго болела, ее мучили постоянные судороги в ногах и боли в животе. Между тем Карл-Леопольд был недоволен рождением девочки и обращался с Екатериной все хуже и хуже. Время от времени она сбегала из дома в гости к сестре Анне в Митаву, откуда слала матери Прасковье и дяде Петру жалостные письма, умоляя избавить ее от тирании супруга. Царица Прасковья, искренне переживая за дочь, тоже писала Петру и даже его супруге, «невестушке Екатерине», прося их вмешаться в ситуацию. «Прошу у вас, государыня, милости, — писала она Екатерине Алексеевне 23 апреля 1721 г., — побей челом царскому величеству о дочери моей, Катюшке, чтоб в печалях ее нс оставил в своей милости; так же и ты, свет мой, матушка моя невестушка, пожалуйста, не оставь в таких ее несносных печалях». Петр внял мольбам любимой племянницы, жены и царицы Прасковьи и стал приглашать Екатерину в Россию, но муж не отпускал ее, справедливо опасаясь, что оттуда она уже не вернется, а он потеряет ее значительное ежемесячное содержание. Он даже начал пытаться сдерживать свою грубость — по крайней мере, перестал бить жену, хотя по-прежнему мучил ее своей скупостью. Сама же Екатерина то решалась ехать в Россию, то вдруг пугалась, что там ее положение окажется еще хуже, чем здесь… Царица Прасковья, в свою очередь, старалась уговорить дочь вернуться на родину, тревожась за нее и не желая, чтобы внучку «воспитали немкой». Вот еще одно письмо Прасковьи Екатерине, написанное в начале 1722 г.: «Катюшка, свет мой, будь на[д] тобою милость Божия и пресвятыя Богородицы милосердие! Пиши, свет мой, про свое и про княжье и про дочкино здоровье, и сестра, до воли Божией, живы. Да зови, Катюшка, князя к нам; дядюшка со мною изволил говорить, чтобы де приехал ко мне, и ты, как можно, зови его к нам. Буде поедете, не покидайте дочки, не надсадите меня при моей старости». И как вы поедете сюды, и дядюшка и тетушка будут вам рады и ваше дело все лучше управят, как сами увидитесь с ними. Ныне, Божиею милостию, дядюшкино дело все хорошо и Господь Бог к нему милостив, может он упросит у Бога и вас утешить; также и от меня позови его к нам… А которая у меня девушка грамоте умеет, посылает к вам тетрадку; а я ее держу у себя, чтоб внучку учить русской грамоте. При сем будь на[д] тобою мое и отцово благословение». Весьма примечательна предпоследняя фраза этого письма, из которой видно, что бабушка и мать, в меру сил, пытались организовать обучение Анны Леопольдовны русскому языку и грамоте.

Несмотря на все конфликты между отцом и матерью, детство и отрочество самой Анны Леопольдовны прошли в относительно мирной и спокойной обстановке. Анну часто изображают немкой, совершенно не понимавшей русской культуры, ее обычаев и традиций. Между тем русское влияние на маленькую мекленбургскую принцессу существовало с самых первых дней ее жизни. Согласно брачному договору, Карл-Леопольд был обязан обеспечить своей жене свободное отправление православной службы, а также не препятствовать воспитанию ее детей в православии. И нужно сказать, что этот пункт договора, как не задевающий его материальных интересов, герцог в первые годы соблюдал: несмотря на то, что маленькая Анна была крещена по протестантскому обряду, мать старалась воспитывать дочку в православных русских традициях, а бабушка слала ей из России подарки и теплые, нежные письма на русском языке. Вот одно из них, написанное в начале 1722 г., когда Анне Леопольдовне не было и четырех лет (как можно предположить из текста, уже в столь раннем возрасте Анна умела не только читать, но и писать по-русски, что, впрочем, маловероятно): «Друг мой сердечный, внучка, здравствуй с батюшкою и матушкою! Пиши ко мне о своем здоровьи и про батюшкино, и про матушкино здоровье своею ручкою; да поцелуй за меня батюшку и матушку: батюшку в правый глазок, а матушку в левый. Да посылаю тебе, свет, мои гостинцы: кафтанец теплый, для того чтоб тебе тепленько ко мне ехать. Да послана к тебе баулочка, а в ней сто золотых — и ты изволь ими тешиться, да досканца утешай, свет мой, батюшку и матушку, чтоб они не надсажались в своих печалях, и позови их ко мне в гости, и сама с ними приезжай; и я чаю, что с тобою увижусь, что ты у меня в уме непрестанно. При сем отдай поклон отцу и матери от меня. Да посылаю я тебе свои глаза старые (к письму был приложен рисунок глаз.