Женщины на русском престоле и вокруг него - страница 58

Основным качеством Елизаветы Петровны как человека и как политика была осторожность. Пожалуй, за всю свою жизнь дочь Петра I не сделала ни одного поспешного и опрометчивого шага. Императрица принимала решения только после тщательного обдумывания разноречивых мнений своих советников. С. М. Соловьев полагал, что именно это обстоятельство навлекло на Елизавету Петровну не всегда справедливые упреки в лени и беспечности. Он отмечал, что «выслушивая одно мнение, она принимала его и по живости характера не могла удержаться от выражения своего одобрения; не торопясь решать дело по первому впечатлению, она выслушивала другое мнение и останавливалась на новой стороне дела; приведенная в затруднение, сравнивая и соображая, она, естественно, медлила и тем приводила в раздражение людей, желавших, чтоб их мысль была приведена как можно скорее в исполнение. Они кричали, что императрица не занимается государственными делами, отдает все свое время удовольствиям». Елизавета Петровна действительно не отличалась аскетизмом, однако причина ее медлительности в решении дел заключалась не только в этом. О себе императрица говорила: «Я долго думаю, но если раз на что-нибудь решилась, то не оставлю дела, не доведши его до конца». Елизавета умела объективно и трезво оценивать окружающих и выбирала себе по-настоящему умных и компетентных советников. Неизбежное соперничество между ними в стремлении подчинить императрицу своему влиянию нисколько ее не смущало. По словам Соловьева, «главным достоинством Елисаветы… было беспристрастное и спокойное отношение к людям, она знала все их столкновения, вражды, интриги и не обращала на них никакого внимания, лишь бы это не вредило интересам службы; она одинаково охраняла людей, полезных для службы, твердо держала равновесие между ними, не давала им губить друг друга».

Уже в Манифесте о вступлении на престол от 28 ноября 1741 г. Елизавета Петровна заявила о намерении придерживаться курса, намеченного Петром I, и только ближайшие сторонники императрицы знали, что никакого более или менее конкретного плана государственных мероприятий у нее нет. Зато государственных проблем была масса, и первая из них — сами масштабы российской империи: она включала в себя земли от Балтийского моря до Тихого океана, что создавало серьезные сложности в управлении этой колоссальной территорией, особенно — учитывая тогдашний уровень развития дорожной сети и транспорта. При этом численность населения страны, с учетом ее размеров, была сравнительно небольшой — около девятнадцати миллионов человек, а заселение различных регионов было неравномерным. Крайне неоднородным был и состав населения: основная масса проживала в селе, лишь 5 % — в городах, а из крестьян порядка 60 % были крепостными. Все это не позволяло России активно продвигаться по пути индустриального развития, проложенного Петром I, и, несмотря на беспрестанные и горячие заверения Елизаветы о твердом следовании курсом «Великого отца нашего», Россия еще очень долго, вплоть до середины XIX в., оставалась преимущественно агарной страной, экономика которой основывалась на феодальной эксплуатации крестьянского труда. В наследство от предшественников елизаветинскому правительству достались также плачевное состояние бюджета, путаница в сфере законодательства и управления, массовое бегство крестьян в отдаленные районы империи (на Дон и в Сибирь) и очень серьезные соперники на внешнеполитической арене.

Для решения этих проблем, а также для укрепления своих позиций на престоле Елизавета Петровна «раздала имки подушной подати за семнадцать лет (около двух с половиной миллионов рублей), а позднее, по инициативе графа П. И. Шувалова, была осуществлена программа по ее снижению (правда, с одновременным ростом налогов на соль и вино). Купечество и владельцев предприятий не могла не радовать отмена внутренних таможенных пошлин (1753 г.), за что императрице был преподнесен в дар бриллиант весом пятьдесят шесть карат, а также введение заградительных таможенных тарифов на те виды иностранных товаров, которые конкурировали с отечественными (1757 г.). Аристократия и столичное дворянство были весьма довольны восстановлением петровской системы государственного управления: Сенату были возвращены полномочия в сфере внутренней политики, некоторые упраздненные ранее коллегии были восстановлены, и начала свою работу личная императорская канцелярия — Кабинет Ее Императорского Величества, что, помимо прочего, создало некоторое количество столь «ценимых» в этой среде государственных должностей. Но больше всего приобрело дворянство рядовое, провинциальное. Во-первых, дворянство получило серьезные, в ряде случаев монопольные привилегии в сфере промышленности и торговли высокодоходными категориями товаров. В результате число дворян-предпринимателей в елизаветинское правление серьезно возросло, что, в общем, неудивительно, ибо эпоха предписывала дворянину жить роскошно, а доходов от одного землевладения для этого часто было недостаточно. Во-вторых, еще более усилилась власть дворян над крепостными: помещик получал право продавать и закладывать своих крестьян, а в случае неповиновения ссылать их в Сибирь с зачетом в качестве рекрутов. При этом сами крестьяне уже не могли поступать на военную службу по собственной воле, что было единственной реальной возможностью для крепостного изменить свой социальный статус. И, наконец, при Елизавете существенно облегчились введенные Петром «служебные тяготы» дворян.